В творчестве Нобелевского лауреата Томаса Элиота, по мнению исследователей, есть некоторые русские сюжеты. К 135-летию Нобелевского лауреата, которое празднуют 26 сентября, «Петербургский дневник» поговорил с профессором кафедры истории зарубежных литератур СПбГУ филологом Андреем Аствацатуровым, написавшим монографию о поэме Элиота «Бесплодная земля».

«Упоминаний у Элиота русской культуры не очень много. Он читал весь арсенал, который был положен интеллигентному западному человеку, – Достоевского (особенно уделяя внимание «Бесам»), Тургенева (есть к нему отсылки в поэме «Бесплодная земля») и, конечно, Толстого. Но значительных рефлексий, на мой взгляд, у него по поводу русской культуры не было. Но в книге «Идея христианского общества» он немного критикует советскую систему образования, при этом ставя ее в пример западной. По его мнению, получение знаний в СССР было эффективным», – рассказал Андрей Аствацатуров.

Он добавил, что Элиот внимательно читал книгу Троцкого «Литература и революция». Но наиболее важным для Элиота, по словам собеседника «Петербургского дневника», был, безусловно, Тургенев, которого поэт много читал, использовал его некоторую образность, психологизм. По мнению филолога, они были связаны еще и через фигуру Генри Джеймса, который традиционно считается учеником Ивана Тургенева. Поэтому, отметил Аствацатуров, Элиот все-таки интересовался русской культурой, но лишь некоторыми ее аспектами в отличие от Джойса или Вульф.

«Элиот в первую очередь поэт. А русская поэзия его затронула мало из-за языковых барьеров. Стоит держать в уме то, что Элиот любил «Весну священную» Стравинского, которую презентовал Дягилев в рамках «Русских сезонов». Тот впоследствии встречался с композитором в США, есть даже фото. Кроме того, Элиот присутствовал на премьере, где участвовал в драке: он избил зонтиком того, кому музыка показалась слабой», – поделился подробностями профессор кафедры истории зарубежных литератур СПбГУ.

Аствацатуров подытожил, что Стравинский и Элиот похожи своими эстетическими взглядами, поскольку оба были неоклассицистами.