Петербуржцы – старший лейтенант Дмитрий Дворянчиков и младший сержант Евгений Архипов рассказали «Петербургскому дневнику», как ушли добровольцами «за ленточку» (в зону боевых действий. – Ред.), службе в окопах и о том, как пережили ночь, когда была взорвана Каховская гидроэлектростанция.

– До специальной военной операции вы служили в армии?

Дмитрий: После окончания петербургского училища связи несколько лет служил, но потом решил уйти на гражданскую должность. Примерно 14 лет работал в метрополитене.

Евгений: Я принимал участие в первой чеченской кампании, так что да, опыт есть.

– Как узнали о начале спецоперации?

Дмитрий: Как и вся страна, проснулся с утра, прочитал новости и понял, что мир изменился. Впрочем, не могу сказать, что это стало неожиданностью. Так совпало, что у меня дача в Севастополе. С 1998 года, примерно раз в год ездил туда на машине через Киев. С каждым годом все заметнее менялось отношение к русским. Последний раз проезжал примерно за полгода до возвращения Крыма, так там уже чуть ли не до драк доходило. Все начиналось прямо на границе, где надо было стоять в очереди по десять и более часов. В какой-то момент руководство Украины приступило к активной смене пограничников и таможенников. Изначально это были местные и проблем с ними не возникало. Но потом их заменили на западных украинцев, выходцев из Львова. По-русски они вообще не разговаривали. Говоришь: давай по-английски. Нет – только мова.

Эти «новые» пограничники прекрасно зарабатывали. Вот стоит очередь, дешевые машины игнорируют, к тем, что дороже, подходит хлопец в форме и спрашивает: без очереди за деньги поедешь? Если водитель не соглашается – полная проверка, еще несколько часов могли продержать в очереди.

– Почему решили стать добровольцем?

Дмитрий: Это интересная история. Мне кажется, что играет свою роль советское воспитание, где-то в душе осталось понимание слова «долг». Да и то, что видел, когда проезжал через Украину, тоже заставляло задуматься.

Евгений: Нельзя стоять в стороне. Повестку не дождались. Пошли в свой военкомат, а военком нам говорит, что набирают по определенному принципу. Своих проблем хватает, мол, идите с богом, если что, позовут. Кто-то из знакомых позвонил и сказал, что есть добровольческий батальон при одной из десантных дивизий, но надо ехать в Новороссийск. Ну, что делать, купили билеты и поехали.

– Как проходила подготовка?

Дмитрий: Активно и все по делу. В день расстреливали по 5-6 магазинов автоматов, и не просто из одного положения, а одиночная стрельба, работа в группе и так далее. Два месяца плотной работы инструкторы дали очень много практических навыков.

Евгений: Подготовка – просто супер. Работали не только с личным оружием – АК-12, но и с другими видами вооружения. Конечно, еще со времен службы руки помнят, но меняются и тактики, это тоже важно знать. Я гранатометчик, поэтому у меня еще был упор на специальность.

– Как устроен быт на передовой?

Дмитрий: Видели ленивых: такие выроют яму «на штык» в глубину. Другие, напротив, рыли себе хоромы, где сухо, тепло, можно в полный рост стоять. Чтобы все было хорошо, надо потратить силы и время. Скажем, даже в мороз мылись, но находились и те, кто считал, что достаточно раз в неделю сходить на организованную помывку и все.

Опять же, огневые позиции делаются в обязательном порядке и все по военной науке. Тут строго. Но никто не обязывает и не запрещает, например, построить баню. Собрался взвод, человек 30, приняли решение и в свободное время ставят сруб.

Конечно, когда ты не на стационарной позиции, а в движении вперед и за месяц меняешь третью-четвертую позицию, копать руки опускаются. Встречались с ротой разведчиков, они говорят, что уже 16 раз за месяц место меняем, больше не хотят копать. Но все равно роют. Там, где возможно, приезжают тракторы, экскаваторы, делают много работы, но в основном – руками.

Евгений: По моему мнению, «за ленточкой» все требует внимания. И быт – не исключение. Как говорится, все в твоих руках. Давали гвозди и инструменты, что-то сами находили, но все обустроили. Главное – чтобы ты ни делал, нельзя забывать о личной безопасности.

– Зарплату вовремя выплачивают?

Дмитрий: В целом да. Есть только один момент. Мы ушли раньше, чем начались единовременные региональные выплаты. Дело даже не в деньгах, но и они лишними не будут. Написали в Новороссийске заявление, но там начали отправлять в разные ведомства. И еще: иногда получается так, что в одном окопе находятся люди, которые выполняют одни и те же боевые задачи, но получают по-разному. Мне кажется, это не совсем правильно, думаю, это лучше уравнять, одно дело все-таки делаем.

– Как кормят?

Дмитрий: Батальонная кухня стоит в тылу. Пока идет развозка, могут и холодное привезти, но это не проблема: можно согреть в подразделении. Кормят хорошо. Я даже набрал пару лишних килограмм.

Евгений: Кто-то ходит на кухню или ждет развозки, кто-то берет сухой паек или готовит на взводной кухне. Словом, голодных нет. Даже борщ варили по-домашнему. Тушенка, соки, печенья – все это тоже есть. Еще несколько раз волонтеры гуманитарную помощь привозили.

– Получали письма от российских школьников?

Дмитрий: На линии соприкосновения всякое бывает. Детские письма – это тот якорь, который в самой сложной ситуации напоминает тебе, за кого ты сражаешься. Слышали про специальные выпуски газеты «Петербургский дневник», которые отправляют в зону СВО, но поскольку наш батальон формировался в Новороссийске, не получали. А другие газеты до нас доходят с большим опозданием.

Евгений: Письма с каждым гуманитарным грузом привозили. В них могут быть ошибки, что-то перечеркнуто, исправлено, но написано искренне, от души. Они сильно поддерживают. Несколько писем я теперь всегда ношу с собой.

– Дроны сильно изменили ход боевых действий?

Дмитрий: Конечно, обе стороны их активно применяют. Возьмем разведывательный беспилотник (БПЛА) – это же дополнительные глаза командира. В небе идет настоящее противостояние между дронами и средствами их подавления и уничтожения, которые постоянно развиваются.

Евгений: В батальоне у нас есть взвод БПЛА. «Птички» очень полезны, позволяют оперативно получать информацию и следить за изменением обстановки на поле боя. К сожалению, их не очень много. Если со снарядами и патронами проблем нет, то дронов надо больше, чтобы они считались штатным вооружением. И еще – можно привлекать к управлению ими людей с техническим образованием и даже геймеров, они смогут применить свой игровой опыт на практике.

– Ваши позиции часто попадают под огонь противника?

Евгений: Артиллерийские и минометные дуэли происходят каждый день. Если артиллерия работает с близкой дистанции в 4-5 километров, то после выстрела практически сразу идет прилет, можно не успеть укрыться. С минометом немного проще: как только засекаешь выход снаряда из ствола, есть несколько секунд, чтобы укрыться.

Особенно сильный обстрел был в мае. По нашей позиции за три часа противник выпустил 156 мин. К счастью, несмотря на высокую плотность огня, отделались, что называется, малой кровью, был только один трехсотый.

Дмитрий: Как-то мы с товарищем решали – сегодня пойти в баню или завтра. Он настоял, что надо сегодня. В итоге попарились, постирали форму, развесили все у баньки и ушли в блиндаж. На следующее утро просыпаемся и узнаем, что шесть снарядов ровнехонько в эту баню положили. Форма сгорела, от бани вообще ничего не осталось.

– Как прошла ночь, когда была уничтожена Каховская ГЭС?

Евгений: Темная украинская ночь. Мы с товарищем стояли в боевом охранении у реки, не очень далеко от ГЭС. Тут какие-то взрывы, подумали, что артиллеристы друг с другом решают вопросы. Проходит минут пять, слышим сильный гул. Запросили по рации коллег, которые выше стояли. И тут крики: «Братцы, вода!» Вот это было на самом деле страшно.

Наш пост находился метрах в 20 от траншей с блиндажами, пока мы до них добежали, вода уже начала переливаться через бруствер. Стали будить ребят, которые отдыхали в укрытиях после боевых смен.

Дмитрий: Полк потом двое суток собирал личный состав. Некоторые на соснах пересидели, других сильное течение на несколько километров снесло, там выходили к своим. В воде еще множество предметов, увлеченных потоком. Все имущество полка смыло. Некоторые выходили на позиции второй линии в трусах и с автоматом на шее. Разлив произошел на 6 километров.

Больших потерь в личном составе удалось избежать. Во многом потому, что, понимая угрозу подобного наводнения, проводились тренировки. Причем, когда первый раз отрабатывали условное наводнение, народ собрался где-то за час, бронежилеты надели, пулеметы скрутили. Когда довели, что будет максимум минут 15 и какой может быть поток, люди начали понимать, что бронежилет и другие вещи будут лишними. Мне кажется, это позволило избежать многих жертв.

Евгений: Полк быстро перевооружили и одели, вернулись на свои позиции, когда вода спала, не оставили противнику ни пяди земли.