В начале августа умер Евгений Рапопорт – петербургский зодчий и педагог, заслуженный архитектор России, с 1994 года возглавлявший персональную творческую мастерскую. Евгению Менделевичу было 89 лет.

Нет плохих или хороших стилей. Есть разные методы работы в стиле. И разные результаты. Рапопорт относился к тому поколению зодчих, чье творчество лежало в русле тенденций интернационального модернизма, а затем постмодернизма. Переход от первого направления к второму был не таким резким, как скачок из сталинской неоклассики в хрущевский функционализм. Более того, постмодернизм начался постепенно (некоторые видят его истоки уже у сталинских зодчих, например у Ивана Жолтовского) – и постепенно прорастал сквозь жесткую сетку интернационального стиля.

Интересно, что в России постмодернизм бесшовно соединил две политических эпохи – советскую и постсоветскую. Одно из лучших творений Евгения Рапопорта – станция метро «Крестовский остров» (кстати, наверное, вообще лучшая станция нового петербургского периода) – соединяет в себе множество исторических и смысловых слоев: здесь есть и архаика (подземный вестибюль, по словам самого автора, вдохновлен темой крипты), и своего рода футуризм (кристалл из затемненного стекла прорывает аркаду наземного павильона). При этом сочетание материалов исключительно корректное, здесь нет нарочитого сопоставления дорогих и дешевых фактур, что, к сожалению, стало нормой для петербургского метрополитена последних десятилетий. Станция «Крестовский остров» построена в годы смены тысячелетий, и она удивительно точно отражает этот переход – из одного времени в другое, если воспользоваться пространственными образами. Сложно сказать, какое еще транспортное сооружение, где есть объемы под и над земной поверхностью, столь же метафорично и даже театрально обыгрывает мотив соединения и разделения двух миров.

Рапопорт не был бы петербургским архитектором, если бы для него не играла принципиального значения тема ансамбля. «Современная вещь должна откликаться на пространство, делаться не в воздухе, а в конкретном городе», – говорил он. На примере того же «Крестовского» это очевидно. Во-первых, станция приводит нас в зеленую среду, а потому павильон решен в традиционном для парков жанре руины. Находящийся рядом жилой дом, позже спроектированный в мастерской Евгения Менделевича, подхватывает найденные в комплексе метростанции архитектурные мотивы, создавая уже новый – городской – ансамбль. Опять возникает тема перехода – на этот раз уже между природной и урбанистической парадигмами.
В наступившем веке Рапопорт создал не так много зданий, отдавая все больше сил преподаванию. Вероятно, преобладание коммерции в архитектуре претило художнику. Однако теми знаковыми вещами, что были сделаны в 1990-х – начале 2000-х, он прочно вошел в историю зодчества Петербурга. И помог нам лучше понять парадоксальную суть постмодернизма как стиля. Это, конечно, переход, причем мягкий. И в то же время – прорыв.