Дата выбрана не случайно – в этот день родился российский микрохирург-офтальмолог, профессор и академик Святослав Федоров. Признание его заслуг, выраженное подобным образом, абсолютно справедливо. Как абсолютно бесспорно и то, что путь, какой пришлось пройти его коллегам-предшественникам для того, чтобы слово «прозрение» обрело буквальный смысл и стало почти рутинным, достоин безмерного уважения.

Не на глазок

Хотя успешные попытки лечения болезней глаз с помощью хирургического вмешательства были «поставлены на поток» еще в X веке Авиценной, сама офтальмология как отдельная область медицины сформировалась только в XIX столетии. До этого времени она являлась, так сказать, составной частью общей хирургии. И нередкими были случаи, когда врачи, не обладавшие соответствующими навыками и знаниями, брались помогать больным, имевшим проблемы со зрением.

«В позапрошлом же веке в глазной сфере медицины произошел буквально взрывной рост научных открытий, благодаря которым стало наконец очевидным, что глаз человека – это маленькая, но чрезвычайно сложная вселенная, – поясняет научный сотрудник Музея истории медицины и фармации «РетроФармаМед» Маргарита Булатова. – Сейчас даже трудно себе представить, что только в ту эпоху были, например, сделаны важные теоретические разработки, которые позволили назначать очки, основываясь не на субъективных впечатлениях, а на точных научных данных».

При этом Россия тоже, как теперь сказали бы, находилась в тренде. В 1805 году первая профильная глазная больница в Европе была открыта в Лондоне, и в том же году такое же профильное медицинское учреждение появилось в Москве. А на следующий год и в Петербурге. Располагалась эта больница на Васильевском острове, и, хотя была рассчитана всего на 17 мест, ее оснастили самыми новейшими для того времени приспособлениями для лечения глазных больных.

Чем порадовать взор?

К слову об оснащении. Развитие офтальмологии шло рука об руку с техническим прогрессом, а порой и подстегивало его, что позволило возвести труд окулистов почти в ранг искусства. В ряде случаев и сами технические медицинские приспособления, несмотря на всю их строгую утилитарность, напоминали изысканные произведения.

К примеру, в музее «РетроФармаМед» можно увидеть именной (!) набор офтальмологических инструментов конца XIX века (с помощью которых можно было даже лечить катаракту), в чем-то похожий на современные гламурные косметические наборы: обитый бархатом кейс, ручки из слоновой кости, изысканные очертания.

Любопытно, что даже сугубо практичные американцы в ХХ столетии придавали большое значение внешнему виду оборудования для офтальмологов. В экспозиции музея есть довольно массивная установка для исследования глазного дна пациентов, состоящая из кресла с тяжелой станиной и шарнирной штанги с закрепленной на ней специальной щелевой лампой с измерительными шкалами. И хотя этот тяжеловесный агрегат родом из послевоенного времени, в его очертаниях угадывается легкий стиль модерн. Впрочем, этот экспонат имеет свою «искусствоведческую» тайну.

«Не так давно на щелевой лампе стала слегка облезать «родная» розовая краска. И оказалось, что этот прибор на самом деле выкрашен в черный цвет и имеет рисованные украшения в виде золотистых виньеток, что совершенно не характерно для середины ХХ века, – делится Маргарита Булатова. – Мы провели исследование и выяснили, что фирма, изготовившая эту лампу, была основана в конце XIX столетия. Так что, судя по всему, эта часть установки значительно старше остальных деталей».

Для стрельбы глазками

При этом нельзя не сказать и о том, что до революции Россия была одной из законодательниц мод в такой области, как производство оптометрических наборов для коррекции зрения. К примеру, в Петербурге существовали известные во всем мире фирмы Ивана Урлауба и Иоганна Милька, выпускавшие не только «коллекции» превосходных стекол для подбора очков и пенсне, но и широчайший ассортимент самих этих необходимых в быту аксессуаров (и многие из них можно тоже увидеть в музее).

«Эти фирмы можно с полным правом считать отечественными стартапами того времени, история которых до сих пор еще не изучена, – отмечает Маргарита Булатова. – А ведь их продукция постоянно занимала первые места на ведущих европейских выставках. И несмотря на то, что оба предпринимателя имели иностранные корни, эти люди были кровно связаны с Россией. Иван Урлауб, например, после революции стал работать простым мастером на своем же производстве, которое было национализировано новой властью».

Кстати, вполне возможно, что как раз доступная, качественная и утонченная продукция этих мастеров создала моду на очки и пенсне (сделав их заодно еще и безошибочным «индикатором», по которому можно было легко определить статус владельца).

Ведь еще даже на рубеже ХIХ и ХХ веков появление в публичных местах с такими «дивайсами» на переносице подвергалось в России всеобщему осуждению. Считалось, что люди в очках или пенсне демонстрируют вызывающее поведение, бесцеремонно разглядывая окружающих. В этом смысле не делалось исключение и для женщин, пользовавшихся скромными лорнетами. Не случайно в ходу даже был специальный термин с ярко выраженным негативным смыслом – «лорнировать». И кавалер, чья дама в публичном месте имела неосторожность слишком уж «сверкнуть» этим аксессуаром, мог получить… вызов на дуэль от других кавалеров.

Зеница ока

И если уж речь идет предметах для личного пользования, то нельзя не коснуться такого тонкого и деликатного момента, как протезирование. До начала ХХ века такие «заменители» глаз создавались без единого стандарта мастерами-частниками, порой имевшими самые примитивные представления об анатомии. А вот централизованно и на строго научной основе выпускать глазные протезы стали только после Первой мировой войны. И подобные изделия тоже можно с полным правом считать произведениями искусства. В том числе и стеклодувного.

«Однажды мы по неосторожности уронили на пол один протез из нашей коллекции, и он, разбившись, издал такой громкий хлопок, что все вздрогнули, – рассказывает Маргарита Булатова. – Оказалось, что такие изделия при всей их миниатюрности внутри полые. А ведь при их изготовлении в стеклянную массу нужно было еще поместить «зрачки». Очень тонкая работа». Кстати, то, что такие протезы имеют сферическую форму, – миф, рожденный кинематографом. На самом деле они похожи, условно говоря, на дольки каких-то заморских плодов.

Вообще же, и в истории офтальмологии, и в экспозиции музея «РетроФармаМед» много еще удивительного и способного повергнуть в глубокие размышления. «Я еще не видела ни одного посетителя, беспристрастно воспринимающего факты, которые он узнал, осматривая наши экспонаты, – делится Маргарита Булатова. – Но главное – все экскурсанты признаются, что только теперь они поняли истинный смыл выражения «беречь, как зеницу ока».