Недавно довелось оказаться в самых дружественных из всех недружественных стран Евросоюза – Венгрии и Австрии. Впечатления разные, местами грустные: где-то заботятся о сохранении национального суверенитета, а где-то все по-другому.

Удивил Будапешт. Один из красивейших городов Европы не терял времени еще в пандемию, когда тотально проводились реновации с особым акцентом на создание в недавней социалистической столице современной среды.

ЦЕНТР ПРИТЯЖЕНИЯ

Разбитых тротуаров, как в начале нулевых, практически не осталось, выросли новые деловые и жилые кварталы, не говоря уже о спортивных объектах, которые загрузили по полной. Капитально перестроенный стадион «Ференц Пушкаш» принял финал Лиги Европы, чуть ли не параллельно в стране шел чемпионат Европы U17.

Атмосфера на улицах – адекватная и легкая, за исключением пятничных вечеров, когда злые духи могут бить из людей через край (интересно, что распитие спиртного на улицах строго запрещено и влечет за собой штрафы, но вот на террасах…). Можно себе представить, что Будапешт способен в будущем стать центром притяжения для людей со всего мира: очень много семей с детьми, причем говорящих на русском языке вне зависимости от того, кто, откуда и почему приехал.

Но не стоит путать с трудовой миграцией – здесь позиция венгерских властей, принципиально отстаивающих интересы именно своей страны, незыблема. Национальный суверенитет для венгров значим, и именно поэтому ни на секунду не забываешь, где находишься. Интернациональные бренды, безусловно, присутствуют в большом количестве, но венгерским символам – флагу, памятникам, историческим объектам – уделяется наибольшее внимание. Можно себе представить, как обидно было будапештцам, когда фанаты «Севильи» перед финалом Лиги Европы покрыли слоем мусора площадь Ференца Листа.

ТАКАЯ ВОТ МУЗЫКА…

Вене стоит отдать должное – она все еще самодостаточна, культурный код жителей центра мировой культуры очень сложно выветрить. Чтобы обойти музеи, пообщаться с Густавом Климтом, Клодом Моне, Паулем Клее, не хватает времени, хотя очередей, как раньше, практически нет.

«Очень мало русских стало, – говорит Ханс, мой старый знакомый, владелец небольшого ресторанчика в центре. – А ведь ваши и стояли в этих очередях…»

Вена – это всегда музыка на улицах. Вот и сейчас читаем афишу: «Фестиваль радости». Сцена на фоне Хофбурга, венский симфонический оркестр. Где-то за соседним кустом сирени притаился незримый Бетховен, захотевший услышать свою «Оду к радости».

Но на сцену вышел умного вида мужчина в очках и в ожерелье всех цветов радуги. Оркестр заиграл тревожную музыку, проповедник стал выдавать что-то похожее на торжественный рэп. Одновременно с повышением тона музыка перешла в марш, который моя дочь тут же назвала военным. Зачем, чтобы говорить о важном, нужно нравиться всем? И для чего здесь венский симфонический оркестр, если Бетховен дождался «Оды к радости» только под конец, часа через полтора.

Улыбчивый британец из Лидса, мой ровесник, без какого-либо камня за пазухой обсуждает со мной футбол на детской площадке. Но потом выдает: «А куда здесь вообще можно сходить? Я здесь в первый раз…»

Приятель, сложно рассказать в двух словах. Лучше объясни, как такое возможно: первый раз в Вене – с безвизовым въездом, при наличии дешевых перелетов – в 44 года…

Зато Вена стала чуть более чуткой. Прислушиваются на улицах, могут заинтересованно спросить: «Вы сейчас на русском или украинском говорили?» Услышав ответ, пускаются в воспоминания о поездках в Петербург.