Андрей Решетин был зачислен в состав первой фронтовой творческой бригады Министерства обороны РФ. Вместе с ней за полгода он дал более 130 концертов в зоне боевых действий.

–  Андрей Юрьевич, в одном из интервью, уже отправляясь на фронт, вы рассуждали о расколе внутри творческой интеллигенции. Вы воспринимаете его совершенно спокойно, по-философски. Он действительно вас не тревожит?

–  Сейчас, когда я провел полгода на фронте, он стал меня тревожить еще меньше. Мне представляется, что наша настоящая культурная элита и вообще элита – это люди, которые находятся там, в зоне специальной военной операции (СВО).

Кроме того, я вижу, как много моих друзей – профессора Московской консерватории, известные петербургские музыканты – с завистью смотрят на то, что делает наша творческая бригада. Они хотят попасть на фронт!

Пока непонятно, как без риска позволить всем желающим это сделать, как обеспечить логистику и безопасность – самих артистов и публики.

Но таких людей уже очень много в моем окружении. Начинаются процессы по кристаллизации здоровых сил в обществе, и они будут набирать силу.

–  Вы шли сражаться. Не жалеете, что в итоге оказались именно в творческой бригаде?

–  Да, мы все отправились сражаться. Все прошли очень хорошее обучение. Но потом Минобороны решило создать вот такую бригаду – из мобилизованных. Я там единственный доброволец.

Нам очень повезло с командиром. У нас прекрасный коллектив – все большие профессионалы и хорошие люди. Я играю на барочной скрипке. Женя Павлов двадцать лет прослужил в театре «Современник». Саша Тюпа – оперный певец. Ребята из Башкирии – просто национальное достояние, с их невероятным знанием фольклора и народных песен. Кирилл Иванилов играет на гитаре и поет так, что может коснуться любого сердца. Федор Митрохин – артист цирка в третьем поколении.

Всем находится место. У нас фантастический звукорежиссер из Комсомольска-на-Амуре.

За пять месяцев мы дали примерно 130 концертов, а потом я уже сбился со счета. Выступали в землянках, в окопах, на передовой. У всех на СВО своя роль.

Нам отвели такую. И, видимо, наша роль – немаленькая, потому что нас уважают на фронте.

– В чем сейчас задача человека культуры?

–  Всегда, со времен императрицы Анны Иоанновны, русская армия была носителем культуры. Сейчас – в лице нашей бригады – идет вот такая робкая попытка это вернуть.

Ведь спецоперация не кончится выстрелами пушек. Это сражение началось и в сфере культуры, поэтому оно может закончиться только с изменением сознания людей. Мы же сами не знаем свою историю! Если бы мы праздновали победу в Полтавской битве, разве стоял бы памятник изменнику Мазепе в Полтаве? Если бы в русском языке не было презрительного выражения «потемкинские деревни», разве мы бы отдали Новороссию?

Идет битва за сердца и за умы. И победа в ней утвердится, когда откроются пути нашего развития. Причем не некий «образ будущего», который мы строим, а образ человека, к которому мы должны стремиться. В этом роль культуры, потому что культура – это то, что формирует человека.

–  Вы сказали, что мы должны сформировать образ человека. Есть философы, которые считают, что сейчас западный либерализм, уничтожая национальную, религиозную, гендерную идентичность, ведет войну с самим понятием «человек».

– Европа, безусловно, переживает период упадка. Но Европа не вся такая. На нее нужно смотреть долгим взглядом и помнить: в годы Великой Отечественной войны наш «Детгиз» издавал «Фауста» Гете, а Институт философии СССР – классическую немецкую философию с портретами немецких мыслителей. Бах, Моцарт, Шекспир, Данте, Андерсен, братья Гримм, Рембрандт, Ван Гог, «Битлз»… Не нужно спешить отказываться от этого, нужно отказываться от зла. Нам еще предстоит спасать Европу.

В будущем – это одна из важнейших наших миссий. Сейчас сложную вещь скажу… Для меня это сражение – за первородство. Поэтому нам и невозможно проиграть. Если мы допустим возможность проигрыша, то огромное количество народов, образующих нашу страну, просто утонут в крови. С другой стороны, в нас самих вырос такой сорняк… Это наш собственный сорняк! Я не побоюсь назвать его «украинством». Этого не должно быть в сердце русского человека, какой бы национальности он ни был.

–  Что вы понимаете под понятием «украинство»?

–  Мы сейчас идем по местам, которые политы нашей кровью. Я объездил все освобожденные земли и не видел ничего, что было бы построено… не нами. И Харьковский машиностроительный завод будет делать танки, чтобы стрелять по нам? Николаевская судоверфь будет строить корабли, чтобы стрелять по нам? Ее Потемкин заложил, а сам город получил свое имя в честь святителя Николая Чудотворца, в день памяти которого нам была дарована победа под Очаковом.

Мой дед форсировал Днепр. Там, рядом с Херсоном, до сих пор не захоронены останки наших солдат, погибших в Великую Отечественную войну. Когда я стою на берегу Днепра, то понимаю: это невероятное чувство Родины!

И вдруг кто-то смеет говорить, что эта река – которая течет в моих жилах, сквозь всю мою историю, за которую пролито столько крови моих предков – не моя…

Эти люди сами отказались от Петербурга, Москвы, от озера Байкал и Урала, от Сибири, от всех наших подвигов и нашей общей истории. Они ее предали и теперь нам говорят: вы тоже предайте, так правильно. А почему я должен предавать свою любовь, свои корни, свой язык, своих святых? Для нас это невозможно, а для них возможно. Вот это я и называю «украинство».

– А примирение с украинцами в обозримом будущем – возможно?

–  Да, у нас есть точки соприкосновения, единые кровеносные сосуды, которые позволят очень многое восстановить. Но сначала должна быть победа – над разделенной страной и над огромным предательством, которое началось с государственного переворота 1991 года. Народ во время референдума проголосовал за единство страны! А в Беловежской Пуще пошли против воли народа. Сегодняшняя кровь – результат того предательства.

Восстановить страну невозможно без нашей истории и наших святых. Без Киево-Печерской лавры, без Почаевской лавры. Потому что силы, которые на это способны, гораздо больше, чем те, что в руках и головах у людей. И этого нужно быть достойными.

– Какой должна стать Россия, чтобы быть достойной победы?

–  Россия неизменна в своей сущности. Само слово, само его звучание включает ее смысл и красоту: «Россия» – это что-то сияющее, это исходящий мягкий свет, которым она одаривает, греет. Это и есть наша Родина. Любовь к ней – это то, что делает нас людьми.

Но наше общество все последние десятилетия было заражено только целями комфорта и обогащения. СВО сейчас пробуждает в людях совершенно другие чувства. У людей на фронте другое отношение друг к другу – некорыстное, братское. Люди на передовой общаются друг с другом в простоте! У них возникают стремления, которых раньше не было. Например, стремление быть героем, готовность пожертвовать собой ради других, ради своей страны, ради победы.

Победа наступит, когда все наше общество изменится, начнет расти и развиваться. Пока я вижу только первые признаки этого процесса. СВО – это путь к тому, чтобы мы начали требовать с себя, опираться на свои силы, возвращать свой опыт и свою память.

Андрей Решетин родился 1 февраля 1963 года в городе Павлодаре в Казахстане. В раннем детстве переехал в Ленинград, поступил в музыкальную школу при Ленинградской консерватории по классу скрипки.