Белград, где солнце светит 230 дней в году, удивляет своей самобытностью. Как и вся Сербия – расположенная в центре Балканского полуострова, но при этом сохранившая внутри себя особую православную идентичность.

Я прилетел в Белград пасхальным утром. Аэропорт, названный в честь физика Николы Теслы, был пуст – даже большинство тех, кто последние три часа летел со мной прямиком из Петербурга, устремились на свои стыковочные рейсы. За дверями терминала встречал одинокий воскресный город. «Сколько ехать до центра?» – спрашиваю у шофера. «Минут двенадцать, – отвечает он по-английски. – Сегодня праздник. Пробок нет. Все спят». И действительно – по абсолютной пустоте на старенькой «Ауди» мы добрались за четверть часа.

Городская ткань

За 7 тысяч лет Белград разрушали 39 раз и 40 раз возводили заново. И это особенно заметно в эклектичной архитектуре: социалистический монументализм местных улиц и проспектов удивительно сочетается с модерном, главным примером которого, конечно, является отель «Москва». Ну а самая древняя архитектура в Белграде обнаруживается в парке Калемегдан. Это же название относится и к знаменитой Белградской крепости, стены которой возводились еще кельтами много веков назад. Интересно, что сегодня здесь же действует городской зоопарк – один из старейших в Европе. Кстати, в отличие от неторопливых жителей Белграда, все его обитатели куда-то спешат: жираф и зебры носятся по кругу, а кенгуру мельтешат, как в анимационном фильме. Покой сохраняет лишь одинокий слон.

Белград невольно отбрасывает меня в воспоминаниях к середине 1990-х: здесь, как и тогда в родном Петербурге, пока еще слишком много облупившейся штукатурки и нищих на улицах. Просящие подаяние дежурят у скамеек в парке Кирилла и Мефодия, на улице Короля Милана, у памятника русскому самодержцу Николаю Второму и у одного из самых значительных во всей Европе православных храмов – собора Святого Саввы. К слову, мозаику для его главного купола несколько лет назад сложили российские мастера на средства, выделенные главной газовой компанией нашей страны.

Идешь по городу, и речь прохожих кажется вполне русской. Внимательно прислушиваешься – не понимаешь совершенно. Зато надписи интуитивно ясны: «сладолэд» (мороженое); «кафа» (кофе); «отворено» (открыто). Есть и более глубокомысленное: «позориште» (театр); «отпад» (мусор); «безбедност» (безопасность). А еще повсеместно видишь граффити… Очень много граффити.

В Белграде, как нигде в другом городе, часто встречаешь таксофоны. Ими, конечно, уже никто не пользуется, но стоят они все равно повсюду. А еще в этом городе великое множество книжных магазинов. И пекарен. Из-за чего над центром разносится насыщенный запах выпечки: круассаны и лепешки местные охотно покупают навынос. А едят их часто на набережной Дуная, где заодно досыта подкармливают белых лебедей. Отсюда же неспешно можно зайти в Скадарлию – богемный квартал, представляющий собой короткую изогнутую улицу. Это место сбора белградского креативного класса, эдакая их «улица Рубинштейна» с вином и музыкой до самого утра. Совсем скоро, со дня на день, здесь, как уже 30 лет подряд, поднимут «богемный флаг» – символ начала летнего сезона.

Курящие и спортивные

В Белграде какое-то невероятное число курящих. На наших улицах такого уже не встретишь, а здесь, кажется, курят все. От мала до велика. И не только мимоходом, на остановках и на балконах. Даже в кофейнях, за исключением местного «Старбакса», расположенного у стен сербского парламента, тебе запросто могут принести пепельницу.

Но, несмотря на такое нездоровое поведение, спорт для Сербии – вовсе не пустой звук. Страна – родина многих известных баскетболистов и гандболистов. А еще тут в почете водное поло. И теннис. И, конечно, футбол, ведь многим болельщикам даже за пределами Сербии хорошо известно о вечном дерби между двумя белградскими клубами – «Црве́на зве́зда» и «Партизаном». А Белградский марафон, который в минувшее воскресенье состоялся уже в 36-й раз, собирает бегунов из множества стран: он даже проходил в 1999 году, в разгар военного противостояния НАТО и тогдашней Югославии.

Память не сдалась

Та война оставила ощутимые шрамы на теле Балкан: 78 дней непрерывной бомбардировки, 10 тысяч вылетов для нанесения бомбовых ударов, в том числе обедненным ураном. Не менее 4 тысяч погибших. Около 10 тысяч раненых. Уничтожено или повреждено 40 тысяч жилых домов и не менее 60 мостов, разрушена треть всех школ и около сотни памятников. Естественно, белградцы не забыли те жуткие три месяца: на главной правительственной улице до сих пор выглядывают из-за натянутых билбордов разрушенные здания министерства обороны, а в парке Ташмайдан на эмоции посетителей воздействует трогательный памятник трехлетней Милице Ракич, погибшей от залетевшего осколка в ванной своего дома.

Память о трагических эпизодах истории в Белграде берегут тщательно: так, на улице, названной в честь американского президента Рузвельта, расположено Новое кладбище. Тут захоронения времен сербско-турецкой, сербско-болгарской, балканских и двух мировых войн. Есть здесь и русский некрополь: могилы ротмистров, поручиков, полковников, генералов – всех тех, кто успел выехать из Советской России сразу после октября 1917 года. А в самом центре Белграда, в пределе скромного храма Святой Троицы, как раз построенного русскими эмигрантами ровно 100 лет назад, получил свое последнее пристанище барон Петр Врангель.

Уже в другой части города – еще одно культовое место, усыпальница Иосипа Броз Тито, умершего совсем в другую эпоху – в 1980 году. Мавзолей из белоснежного мрамора, построенный для лидера, правившего страной почти 40 лет, югославы назвали Домом цветов. Интересно, что Тито был настолько популярен в народе, что еще в течение 10 лет после его смерти каждый год 4 мая в 15:05 вся страна останавливалась, чтобы почтить его память минутой молчания. Об этом красноречиво говорят и фотографии на стенах мавзолея: ретроспективно удается увидеть многое из жизни страны, которой уже нет.

Город строится, двери открываются

Наследие той эпохи сохранилось и на уровне запахов: заходишь в местный игрушечный магазин – и кажется, будто проваливаешься в «Детский мир» времен дефицита. Кстати, и ассортимент значительно уступает тому, к чему глаз привык в Петербурге. Видимо, еще от советской Югославии остались и трамваи, устало звенящие по проспектам. А вот белградские автобусы уже вполне современные.

Сегодняшний Белград активно строится: много высотных жилых комплексов из стекла и бетона и небольших элитных особняков с бассейнами внутри. Возводится новый железнодорожный вокзал. А еще сербы взялись за метро, которое обещают завершить к 2030 году. Любопытно, что на старте строительства местные активно протестовали, переживая за подземные источники питьевой воды.

Строят свое жилье и птицы: особенно много гнезд на деревьях у памятника Пушкину. Что делать – «гений места»…

«Белград оставляет впечатление балканского круговорота, сочетания несочетаемого: тут перемежается абсурдность и реальность, карнавальность и трагичность, безысходность и вера в чудо. Точно как в фильмах главного серба в кино Эмира Кустурицы», — Кирилл Смирнов.