Диалог о конфликте поколений отцов и детей не утихает именно потому, что каждое новое поколение родителей получает новые или обновлённые травмы от родителей своих и с новой силой наносит их уже своим детям. Поэтому фильм «Сын» Флориана Зеллера – это одновременно и классика, и драма, набившая оскомину киноманам. И оценка этой картины, как никакой другой – в глазах смотрящего. Влияет всё: возраст, семейное положение, социальное положение, пол и даже настроение в данный момент. Скажете, так со всеми фильмами? Вы просто ещё не смотрели «Сына».

Питер – успешный юрист, около 45 лет. У него молодая жена, новорождённый ребёнок. И он неплохой отец: когда его сын-подросток от первого брака просится пожить с ним, а не с матерью, Питер говорит: «Конечно, да». Но неожиданно для него взросление подростка оказывается самым сложным испытанием в жизни героя.

Фраза о том, что «Сын» – это очень и очень многослойная драма, будет звучать, наверное, в каждой рецензии. За два часа своего фильма Флориан Зеллер, режиссёр, сценарист и драматург – ведь «Сын» – это изначально пьеса, третья в «семейной трилогии» – затрагивает не просто большое количество тем. Он успевает посмотреть на них с разных сторон, с разных семейных позиций. И оставляет зрителей с двояким ощущением, что, с одной стороны, именно Питеру, который зажат меж двух поколений, жизнь даётся сложнее всего, а с другой, что главный герой – вовсе не он.

«О нет, теперь их двое», – воскликнет в один из самых светлых моментов фильма героиня Ванессы Кирби, имея в виду, что в момент душевного единения отец и сын становятся копией друг друга, исполняя дурацкий, но заразительный танец. Но стоит ситуации выйти из-под контроля, выражение лица Питера и его лексика дублирует уже его отца, знакомство с которым для зрителей продлится недолго, но оставит самый приятно-неприятный осадок: ведь для эпизодической роли Зеллер позвал звезду своего прошлого фильма, «Отец», Энтони Хопкинса. И тут главное не перепутать персонажей: это другой герой с другой судьбой.

Но главная особенность режиссуры Зеллера в том, что он не выдаёт проблемы списком или по порядку. Он действительно предлагает своим актёрам прожить целый кусок жизни, в котором в одну секунду смешиваются все трудности и радости, все слёзы и улыбки. Это мелкое, точечное наблюдение за реальностью, в которой не говорят красивыми монологами, а спотыкаются. И в которой во время серьёзного разговора людям неловко, поэтому они не смотрят друг другу в глаза, а выискивают несуществующую муху. Это ещё один приём – избавить фильм от театрализованности, к которой Зелер склонен, так как изначально создавал «Сына» для сцены.

Немало помогает в этом и камера. Крупным планам лица Питера здесь уделено максимум внимания. То, что в ироничной манере описывают как игру бровями, в «Сыне» становится показателем действительно хорошей игры. Ведь в кадре Хью Джекман, человек, который хоть и прославился суровым Росомахой, у всех ассоциируется с улыбкой и добром. А нужно показать и пустоту, и сомнение, и откровенное непонимание, и такое простое желание, чтобы от него все отвязались. Показать реального человека и не побояться либо обнажить собственную душу (ведь проблемы Питера – это проблемы многих отцов), либо заглянуть в тёмный ящик проблем, которых в его жизни не было, – такая задача стояла перед актёром. И поэтому от всей мировой прессы он уже заслужил слоган «Хью Джекман в своей лучшей роли».

Зеллер не бросает на произвол сценарной судьбы женщин своего фильма. Но, и вот уже интерпретация, о которой было написано выше, обходится с ними грубо, низводя до хорошо проработанных, но всё же типажей. Лора Дерн – оказывается рыхлой, бесхребетной женщиной, зацикленной на счастье в завершившемся браке и наседочном отношении к сыну. В её поведении как будто всё должно привести зрителя к мысли, что развод был неизбежен, её совсем не жаль. А Ванесса Кирби, хоть и укутана в мягкие домашние вещи, остаётся символом прекрасного, когда-то рокового и точно с крепким стержнем. Она не хищница, которой от главного героя нужно только собственное благоустройство. Но мощной, как у львицы, лапой она защищает именно свой прайд. Именно такая проработка женских ролей заставляет ждать третьей экранизации «по Зеллеру» – «Мать». Ведь там автор будет вынужден показать честный женский портрет.

И, конечно, неизбежно сравнение с прошлой его работой. «Сын» оказывается не таким изобретательным и изящным в плане постановки, каким был «Отец». Это линейное кино, наполненное простыми и очень понятными метафорами вроде той, где прогуливающий школу подросток идёт в противоположную сторону от стрелки с надписью «Одностороннее движение» или, так будет правильнее, «Один путь». Путь один, какой мыслит для него его отец, а идёт он другим, потому что он-то видит, что иные пути бывают.

Основную сложность ленты Зеллер вкладывает именно в мысли и чувства главного героя. Ведь правильного, а главное, единого ответа, как воспитывать ребёнка, до сих пор никто не нашёл. Как и не нашёлся ответ на вопрос, как правильно жить. Всего с разницей в час экранного времени герой Джекмана сначала кричит о своём праве на жизнь, которая не обязана (в противовес его бывшей жене) подчиняться только требованиям сына, а после рыдает и страшится того, что говорит ровно те же слова, которые ему самому говорил в детстве отец. «Я ненавижу это, но что, если я становлюсь им?» И становится больно оттого, что только вот в этом дуализме и заключена истина. Зеллер, пусть и в такой нарочито слезливой драме, не побоялся показать ловушку, ничуть не проще ловушки разума, какая была в «Отце». Это ловушка, в которой мы оказываемся просто потому, что живём. Ловушка, из-за которой обязательно хоть один близкий человек при всеобщем счастье будет несчастен. И в итоге жизнь сводит с ума всех, кто допускает мысль о ней. Поэтому и вы приготовьтесь выйти с этого кино немного тронутыми.