– Виктор Дмитриевич, вывод такого крупного воинского контингента – это серьезнейшая операция. Как бы вы оценили ее подготовку и уровень?

– Сроки ее проведения определяли политики. На конференции, которая проходила в апреле 1988 года в Женеве с участием Пакистана, Афганистана, США и СССР, было решено, что мы начнем выводить войска с 15 мая того же года, а закончим в феврале следующего.

А мы, военные, решали уже, как это все будет происходить. Я знал каждого из высшего командования, кто отвечал за подготовку и проведение вывода войск. Это были кадровые специалисты, люди-легенды, которые не понаслышке знали, что воинский устав написан кровью. Поэтому организация операции оказалась потрясающе четкой.

Был составлен точный график, по которому выдвигалась каждая часть со всеми видами боевого обеспечения. И он не нарушался. В горах ведь как: кто наверху, тот и прав. Поэтому ниточка, по которой двигались войска, находилась полностью под нашим контролем: с каждого поста докладывали о темпах прохождения, везде были боевые дозоры.

Считаю эту операцию эталонной. Даже на международном уровне.

– Сегодня «исследователи» в Сети пишут обратное...

– Я вам так скажу: с нас, офицеров, в Афганистане всегда жестко спрашивали за любые потери. Приходилось отвечать даже за каждого раненого бойца. И знаете, смысл слова «ответственность» можно понять только на личном опыте.

Я, например, после выпуска из Рязанского военного училища думал, что у меня семь пядей во лбу. Но подобные мысли моментально испарились во время первой же моей боевой операции, когда мы попали в засаду. Вот тогда я много нового узнал о себе самом. В том числе и от артиллеристов, у которых запросил огневую поддержку.

– Афганское братство – это не фигура речи?

– Нет, конечно. Каждый из нас там был как на ладони. Мы были чисты и честны друг перед другом. И уважали там людей не за звездочки на погонах. Знаете, когда лежишь, к примеру, практически без движения три дня в засаде и именно тебе бойцы передают последнюю банку с кильками в томате, которая осталась у нас в запасе, то это дорогого стоит. Своим бойцам я обязан и первым орденом (Красной Звезды – Ред.), который получил за взятие перевала.

– Признайтесь, а что было самым страшным?

– Наверное, когда растяжку задеваешь ногой. Три раза такое случалось. Правда, только одна из растяжек оказалась боевой, остальные – сигнальные. Но ты-то этого не знаешь: щелчок, кувырок назад, все залегли...

– Память о событиях в Афганистане и, в частности, о выводе войск сохраняется сейчас?

– Да. Каждый год 15 февраля в парке Воинов-интернационалистов проводятся торжественные мероприятия с участием членов правительства города.

Выстрел с Петропавловки тоже звучит в честь всех бойцов-афганцев. Потом мы встречаемся на Серафимовском кладбище. И, конечно, различные праздничные вечера проводятся. Между прочим, помните, был раньше такой жанр авторской песни – «афганский»? Так вот он жив и поныне.

Некоторые российские группы, известные еще с тех времен, например «Голубые береты», – сегодня часто бывают в Донецке и Луганске. И к нам в Петербург тоже заглядывают.

– А велико ли афганское братство в Петербурге?

– Нас осталось чуть больше двух с половиной тысяч человек, причем многие – инвалиды. И очень существенно, что руководитель Госпиталя для ветеранов войн Максим Кабанов ведет список тех, кто может каждый год обращаться туда для реабилитации.

Не каждый субъект Российской Федерации может похвастаться таким отношением к афганцам. Как, кстати, и тем, что все воины-интернационалисты обеспечены отдельным жильем, как у нас.

– Вы ведете патриотическую работу среди молодежи?

– Разумеется. Нам, афганцам, как правило, уже за шестьдесят. Поэтому сегодня мы можем в основном помочь, как говорится, на идеологическом фронте. И ни в коей мере нельзя недооценивать воспитание молодежи или относиться к ней предвзято.

Мы регулярно встречаемся со школьниками и студентами. И когда они видят, что мы ведем себя с ними, как говорится, без дураков, то начинают задавать очень интересные и правильные по своей сути вопросы.

Именно поэтому, кстати, мы недавно открыли Музей современных войн и вооруженных конфликтов, который работает с понедельника по пятницу с 11:00 до 15:00. Актуальность нашей экспозиции ни у кого из посетителей не вызывает сомнений.