Подобное решение может сегодня показаться странным, но у медиков в то время и в тех условиях не было иного выбора. И это не единственное ноу-хау, благодаря которому им удалось спасти жизни многих раненых бойцов Красной армии.

Нежный груз

В конце 1930-х годов, по единодушному мнению медицинского сообщества того времени, Ленинград обладал самым мощным в стране донорским движением. К той поре и в области было уже открыто 45 региональных станций переливания крови (причем самая первая – в Пскове). А сам Институт переливания крови имел передовые наработки. Например, его сотрудники активно разрабатывали и применяли консервирующие растворы, позволявшие хранить в течение двух недель донорскую кровь в стеклянных ампулах, которые поступали по заявкам во все лечебные заведения города.

В мирное время транспортировка таких ампул не представляла никаких проблем ни для них самих, ни для их содержимого. Чего не скажешь про фронтовые условия. И дело не только в том, что все это нужно было в экстремальной обстановке доставлять уже на гораздо большие расстояния: ампулы при этом нельзя было еще и взбалтывать – эритроциты от таких «танцев» разрушались и кровь становилась непригодной для использования. Что со всей очевидностью проявилось во время военного конфликта на Халхин-Голе, имевшего место в том же 1939 году всего несколькими месяцами ранее. Это был первый опыт создания советской службы крови в военное время, показавший, насколько важно правильно организовать не только заготовку крови, но и ее транспортировку.

На чем поедем?

Поэтому после начала Зимней войны перед Ленинградским институтом переливания крови была поставлена задача в самые короткие сроки быстро и эффективно решить эту проблему.

«Для того чтобы понять, как именно следует доставлять кровь без повреждений, наши сотрудники стали исследовать воздействие на нее различных видов транспорта, – делится ведущий научный сотрудник лаборатории кровезаменителей и препаратов крови, заведующая музеем Российского научно-исследовательского института гематологии и трансфузиологии Федерального медико-биологического агентства Наталья Алексеева. – И начать решили с трамвая. Брали с собой ампулы, ездили по городским маршрутам и потом оценивали состояние крови». Точно таким же испытаниям подверглись поезд, автомобиль и самолет.

При этом медикам нужно было заодно решить еще и вопрос защиты ампул с кровью от перепадов температуры. Ведь в ноябре и декабре 1939 года термометр держался на отметке гораздо ниже 30 градусов Цельсия. В итоге специалисты института блестяще справились с задачей, разработав для транспортировки бесценного груза специальные изотермические боксы. И, кстати, на одной из картин, украшающих сегодня стены Института переливания крови, написанной по горячим следам ленинградским художником Владиславом Измайловичем, как раз запечатлена сцена доставки самолетом таких боксов на фронт.

«Ножки», «хвостики» и «боек»

На фронт отправлялись и сами сотрудники: в институте были сформированы выездные медицинские бригады, которые практически в боевых условиях обучали своих коллег из госпиталей проводить переливания крови. И которые попутно прямо на месте выявляли новые возникавшие проблемы.

К примеру, оказалось, что ампулы с кровью хоть и удобны в использовании, но из-за своей цилиндрической формы при малейших толчках легко скатывались со столиков. «В нашем институте была своя стеклодувная мастерская, поэтому решение этой проблемы тоже было найдено очень быстро, – поясняет Наталья Алексеева. – Ампулы стали выпускаться с четырьмя «ножками». Кроме того, ампулы снабдили еще и крючками, за которые их можно было подвешивать к стенам или к стойкам. И таким образом медсестрам уже не нужно было при переливаниях стоять все время рядом и держать ампулы в руках, что очень важно при большом поступлении раненых».

Такие ампулы в армии тут же стали называть ленинградскими, хотя официально они именовались по имени доктора, который предложил способ их модернизации, Антонина Филатова. И с фронта от медиков приходили письма о том, чтобы кровь присылали только в них.

Ну а для флота был разработан особый стеклянный «девайс». Поскольку корабли во время боевого задания могли уходить от причалов на срок гораздо больший, чем две недели, то вместо «живой» крови специалисты института предложили использовать ее сухую плазму в виде порошка. Но ведь его перед использованием надо развести строго определенным количеством специального раствора. И сделать это надо быстро, без ошибок, да еще в условиях качки.
Поэтому была создана специальная колба с двумя камерами, разделенными тонкой стеклянной перемычкой. В одной находилась плазма, в другой – раствор. И корабельному доктору оставалось лишь при необходимости с помощью специального стеклянного «бойка» (находившегося внутри колбы) пробить перемычку – и порция лечебного препарата для переливания была готова.

«Всего же за 105 дней Зимней войны в нашем институте было заготовлено 8 тонн консервированной крови, – подчеркивает Наталья Алексеева. – Это был первый столь масштабный опыт подобной работы в мире». Что было расценено правительством как достойный вклад в укрепление обороноспособности страны: в 1940 году Ленинградский институт переливания крови был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Кстати, если на фронте не удавалось использовать кровь до истечения срока годности, ее присылали обратно в институт, где из нее делали стандартные сыворотки для определения групп крови. И этот препарат вновь отправляли в армию.