В городском суде продолжается слушание дела о признании геноцидом блокады Ленинграда. Несмотря на кропотливую работу историков, архивистов, поисковиков, точное количество жертв до сих пор вызывает споры.

Задача заявителей – прокуратуры Санкт-Петербурга – доказать, что обстрелы велись по мирным целям, что голод, вызванный в том числе разрушением инфраструктуры, был спланированным. Словом, сделать то, что не удалось советским обвинителям, безуспешно добивавшимся признания факта геноцида у судей Нюрнбергского процесса.

ЗА ОБОРОНУ ЛЕНИНГРАДА

Главный методист Центрального государственного архива Санкт-Петербурга Надежда Черепенина рассказала, что тщательная работа по учету началась в 1975 году. Подростки, пережившие в Ленинграде блокаду, состарились и стали выходить на пенсию. Медаль «За оборону Ленинграда» уже тогда давала право на льготу, но для ее получения нужно было выяснить, участвовала ли та или иная школа, например, в сельскохозяйственных работах, в оказании помощи войскам противовоздушной обороны. Но оказалось, что на многих бумагах до сих пор стоит гриф «совершенно секретно».

«Возникло понятие – ленинградский след: резко возрастала смертность в городах, куда в большом количестве эвакуировали ленинградцев. Они умирали уже там: от дистрофии, от осложнений... Больше всего это было заметно в Вологде, еще в Ярославле и даже на Алтае», – добавила Надежда Черепенина.

КОРОЧЕ ЖИЗНЬ

После войны ученые сделали выводы: военный, а особенно блокадный ущерб сказывается на здоровье не только блокадников, но и их детей. Страдала в основном эндокринная система.

«В среднем дети блокады жили на 1,8 месяца меньше, чем их сверстники из других городов», – заявил на суде представитель прокуратуры. Он повторил данные, озвученные на прошлом заседании: жертвами блокады можно считать около 1,1 миллиона человек.

МИРНЫЕ ЦЕЛИ

Историку, директору Военного музея Карельского перешейка Баиру Иринчееву довелось ознакомиться с приказами германских военных летчиков. Цели, по которым наносились удары, явно указывали, что они стремились уничтожить гражданские строения.

Объектам культуры доставалось не меньше, чем заводам. Только в Эрмитаж попало около 10 снарядов. Авиабомба упала на Этнографический музей. Были повреждены Сампсониевский и Исаакиевский соборы, Спас на Крови, музей Горного института, Суворовский музей и многие другие памятники архитектуры.

«Большой трагедией стал обстрел госпиталя на Суворовском проспекте, – отметил Баир Иринчеев. – Это произошло 19 сентября 1941 года, и до сих пор неизвестно количество погибших. Сейчас в этом здании размещается Главное управление МВД по Петербургу и Ленинградской области. Первые обстрелы жилых кварталов города  велись с применением зажигательных бомб, целенаправленно, чтобы вызвать множество пожаров. Пострадала улица Петра Лаврова, сейчас Фурштатская, в Центральном районе. Тот квартал принял на себя удар еще и потому, что фашисты хотели разрушить коммуникации «Водоканала», и вот тогда город не смог бы жить вообще».

ПОД ОБСТРЕЛАМИ

Отчасти врагу это удалось: за водой ослабевшие от голода люди ходили к проруби. Как рассказала блокадница Лидия Кузьмина, ленинградцы от голода и холода спасались только теплой водичкой, а воду ходили набирать к проруби у Академии художеств. Почти всю блокаду она прожила на Васильевском острове под постоянными обстрелами.

По словам Баира Иринчеева, к концу блокады они только усиливались.