В областном суде состоялось второе заседание суда об истреблении мирных граждан на оккупированных в 1941-1944 территориях Ленинградской области. Процесс представляет немалый интерес как для историков, так и для современных криминалистов, так как на нем подробно разбираются не только зверства нацистов, но и методы сокрытия ими улик, «зачистки» свидетелей. Ученые, отвечавшие на вопросы прокуратуры, заодно ответили и на главный вопрос: зачем нужно раскапывать могилы в лесу и бумаги в архивах, если виновники не дожили до наших дней? Затем, что многие из них тоже писали мемуары.

Страшные цифры

Процесс начался 12 сентября 2022 года, в 81-ю годовщину открытия движения по Дороге жизни. На нем прокуратура подробно рассказала, как Ленинградская область (а в ее состав входили тогда и Новгород, и Псков со всеми прилегающими землями) приняла на себя удар фашистов. Чтобы доказать именно факт геноцида, требовалось обратить внимание на убийство именно мирных жителей: в том числе детей и больных. Последних на территории области было множество, в частности, в психиатрических больницах: в Любани, Кингисеппе, Сиворицах. Эти населенные пункты, в отличие от Красноармейска (Гатчины) не переименовали, и тем страшнее слушать сводку жертв, потому что в ней постоянно мелькают знакомые названия.

«Истреблено более 33 тысяч мирных граждан, свыше 109 тысяч военнопленных, угнано на принудительные работы в Германию и другие страны более 276 тысяч человек, – сообщает прокуратура. – В Гатчинском районе был создан лагерь «Дулаг-154», где людей морили голодом и привлекали к тяжелому физическому труду. Ежедневно в лагере умирало порядка 150 человек, всего погибло около 80 тысяч».

В психиатрической больнице имени Кащенко было уничтожено 850 душевнобольных. В январе 1942 года на территории деревни Макарьевская пустынь расстреляно 248 женщин-инвалидов. В лагере поселка Вырица из-за принудительного сбора крови погибло не менее 200 детей.

А что коллаборационисты

Лучшим доказательством убийства является труп. А доказательством того, что смерть была неслучайной, может стать документ, приказ – желательно, с подтверждением, что он был подписан именно воинским начальником, и никем иным. Довольно часто в основу доказательств полагались рассказы коллаборационистов – людей, сотрудничавших с оккупационными властями. Свои показания они давали уже на скамье подсудимых, но именно поэтому сомневаться в искренности говорящих не было никаких причин. Но некоторые избежали кары.

Кандидат исторических наук Станислав Бернев, автор диссертации на тему «Агитационно-пропагандистская деятельность нацистской Германии на оккупированной территории Северо-Запада РСФСР», объяснил, кто является главной мишенью исследования. Это предатели, которые дожили до 2000-х годов, но сбежали на Запад и вольготно себя чувствовали под защитой местной власти. Например, Николай Рутченко-Рутыч попал в плен, потом служил у немцев переводчиком, потом и сам создал карательный отряд из военнопленных, был награжден немецкими наградами. В своей книге «Средь земных тревог» он пишет, что попал в плен из-за ранения, что его отряд боролся одновременно против Гитлера и Сталина, но это ложь, говорит Бернев.

«Почему его лживые книги находятся в свободной продаже? Почему там нет предисловия, которое объясняло бы истинную суть автора?» – возмущается историк.

Кстати, отряды, подобные отрядам Рутыча, действительно работали на оккупированной территории. Помимо карательных акций, они, например, искали спрятанные картотеки дел, с характеристиками, чтобы выяснить, кто из оставшихся в тылу врага советских граждан может быть склонен к «сотрудничеству». Пороли женщин, которые отказывались выходить на работу, даже если для этого были веские причины (скажем, немцы отобрали единственные валенки). Штрафовали людей, которые не кланялись немцам и не снимали шапки. Словом, помогали гитлеровцам как могли.

Парк «Сильвия»

О том, что в гатчинском парке «Сильвия» в войну были расстреляны бойцы-комсомольцы, местные жители знали давно. Там стоит памятная стена. Но весной этого года поисковый отряд «Искра» начал раскопки в поисках уже совсем других жертв – мирных жителей. И нашел – не менее ста останков с огнестрельными ранениями. Руководитель отряда Андрей Климентьев рассказал (буднично и от этого особенно страшно), что поиск захоронений мирных жителей – сложнее, чем солдат. Потому что у солдат оружие, фляжки, пуговицы – все это металлическое. А у штатских на одежде может не быть ни грамма металла – а от одежды и мягких тканей спустя 80 лет уже ничего не остается...

Металлической была только проволока, которой у убитых были связаны руки.

«Что это женщина, мы поняли по гребешку и по брошке. Что это ребенок, мы поняли по размеру галош, они были совсем маленькими, – говорит Климентьев, и видно, что говорить ему трудно. – Я впервые увидел, что взрослые мужчины, наши поисковики, могут плакать. Из-за этих галош… А я ведь сам гатчинец и парк «Сильвия» знаю хорошо, катался там на лыжах».

Руководитель отряда особо подчеркнул, что захоронение было замаскировано. Сначала они снимали прошлогодние листья, потом слой мусора (уже этот слой в предыдущие годы отпугивал поисковиков, которые считали заброшенный участок просто старой свалкой). Потом были камни, потом лапник и только потом останки. Что их будет больше сотни, в несколько слоев, не ожидал никто.

«Маскировка на высшем уровне, – оценил Климентьев. – А еще мы нашли много бутылок из-под спиртного. Видимо, оставили палачи».
Среди 132 тел оказалось несколько пленных красноармейцев – некоторые даже с жетонами. Удалось установить личности восьмерых солдат, а у некоторых даже нашлись родственники. В том числе – сыновья, которые десятилетиями вели неутомимые поиски, ведь родители до сих пор числились пропавшими без вести. Но теперь, по крайней мере, дети знают: их отцы не пошли на сотрудничество с немцами и даже в плену погибли как герои.

Доказательства смерти

Найти тела – это еще не все. Надо доказать, что убийство было именно актом геноцида. И подтвердить это документами. Именно из-за их отсутствия Рутченко так вольготно жил во Франции: на все обращения советских, а потом и российских правоохранителей французские коллеги отвечали: «Раз нет письменных подтверждений, что именно Рутченко организовывал казни пленных, привлечь его к ответственности мы не можем». Живых свидетелей, которые лично видели у него немецкий орден, им было недостаточно.

Отчасти поисковикам «помогли» сами немцы, отправлявшие отчеты командованию: «расстреляно 6265 человек, повешено 867, 23 тысячи умерли от пыток». Некоторые коллаборационисты вели дневники: например, одна чиновница рассказывала, что к ней обращаются с просьбой официально разрешить каннибализм. Для подтверждения убийств в психиатрических больницах чекисты в свое время допрашивали врачей и медсестер: те признались, что, спасая свои жизни, вынуждены были отнимать чужие. Но медики не хоронили трупы. Как выяснилось, делали это пленные красноармейцы. А поскольку самих пленных тоже потом пустили в расход (сожгли в сарае), установить точное местонахождение могилы так и не удалось. Предполагается, что это захоронение на территории Макарьевской пустыни, но сейчас там вырос густой лес, вести поиски стало бессмысленно. Эта нитка завела в тупик. Зато находка в гатчинском парке послужила веским основанием для возбуждения уголовного дела.
«У мужчин, которых мы определили как солдат, не было карточек военнопленных, – говорит Андрей Климентьев. – Соответственно, гитлеровцы не готовили их на обмен или на работу в плену. Просто убивали. И знали, что это военное преступление – потому и прятали захоронение так тщательно. Заметать следы начали не сразу, а только когда Красная армия пошла в наступление».

Следующее заседание в областном суде намечено на 26 сентября.