Арена – центр любого цирка, именно туда выходят лучшие артисты, чтобы заставить тысячи людей удивиться, рассмеяться, испугаться, а иногда даже заплакать. Однако за каждым представлением стоит огромная работа нескольких сотен человек, большинство из которых зрители никогда не увидят. Юлия Смирнова и Олег Трушкин на двоих провели в Большом Санкт-Петербургском государственном цирке, который часто называют именем основателя Гаэтано Чинизелли, 33 года. Они рассказали, как в цирке дрессируют животных, а также откуда пришла мода «издеваться» над зрителями и снимать штаны.

Публикация сделана в рамках специального проекта «Петербургского дневника» к 145-летию Цирка Чинизелли.

Животные – как дети

Сегодня Олег Трушкин занимает пост заведующего художественно-постановочной частью, то есть отвечает за техническое оснащение программы – декорации, реквизит и костюмы артистов, однако за 25 лет работы в Цирке Чинизелли он сменил множество профессий.

«Я попал в этот цирк в 1997 году, можно сказать, случайно. Мой двоюродный дядя работал дрессировщиком лошадей, и ему требовался помощник. На тот момент у меня уже был свой бизнес, но я все же решил попробовать. Родители и друзья, конечно, были в шоке, а мне понравилось», – вспоминает он.

До прихода в цирк Олег Трушкин не работал с лошадьми, поэтому профессию берейтора, то есть ассистента дрессировщика, ему пришлось осваивать с нуля. «Я их кормил, поил, убирал. Позже начал помогать в дрессуре. Меня поразило, насколько это умные и благородные животные. У них прекрасная память! Были случаи, когда лошадь после десятилетнего перерыва легко повторяла трюк, который когда-то делала», – рассказал он.

Олег Трушкин уверяет, что над животными в цирке никто не издевается.

«Животные – это партнеры для артистов, дрессировщиков и вообще всех работников цирка. Если лошадь, да и любое другое животное, жестоко наказать раз или два, то они просто перестанут подходить. Люди же детей воспитывают, и не обязательно побоями, вот мы с животными так же. Даже с мышью можно договориться. Главное доказательство того, что животным в цирке хорошо, – это продолжительность их жизни. Я лично видел медведя, который прожил больше 30 лет, хотя в лесу они живут не больше 12. Часто даже в зоопарках животные живут меньше, потому что там их просто кормят, ну и чистят им вольер. В цирке же, если животное хотя бы раз чихнет, к нему сразу бежит ветеринар», – сказал он.

Завпост добавил, что дрессировщики несут полную ответственность за здоровье животного, поэтому предпочитают им не рисковать.

«Например, есть такой популярный трюк «поклон» – это когда лошадь встает на колени передними ногами. Далеко не везде такие же хорошие манежи, как в Цирке Чинизелли, и для того, чтобы не рисковать коленями лошадей, мы просто отказывались от этого трюка. А знаете, как мой дядя проверял состояние манежа? Выходил на него и падал на собственные колени», – вспоминает он.

Олег Трушкин подчеркнул, что любое животное крайне трудно заставить делать то, что ему не свойственно. «Нас часто обвиняли в том, что мы заставляем лошадей ходить на задних ногах. Но посмотрите, как лошади едят плоды с яблонь: они встают на задние ноги и тянутся к ним», – подчеркнул он.

Лошадями работа Олега Трушкина не ограничилась: он был униформистом – они помогают артистам с реквизитом, готовят манеж к представлению, отвечают за технику безопасности и делают многое другое. После ему предложили занять пост шапитмейстера.

«Так называется должность человека, который занимается руководством сборкой передвижных цирковых конструкций – шапито. Уникальность этой профессии в том, что нет ни одного учебного заведения, в котором бы такое преподавали. Все секреты передаются от мастера к мастеру. Меня учил мастер из Цирка Никулина, я за 14 лет работы подготовил еще двух специалистов. Вообще, благодаря работе в цирке, я объездил почти всю Россию, а также побывал в Казахстане, Японии и многих странах Европы», – рассказал он.

Никаких издевательств над зрителями

Именно на гастролях Олег Трушкин и встретил свою будущую жену – Юлию Смирнову. Сейчас она работает билетером в Цирке Чинизелли, однако 20 лет назад была клоунессой, то есть артисткой группы коверных.

«Клоун – это обиходное название артиста-коверного, – подчеркнула Юлия Смирнова. – Я всегда любила цирк и в детстве даже ходила в цирковую школу. В 1994 году, еще на Украине, благодаря близкому человеку попала в группу коверных в качестве ассистента, но вскоре стала ее полноправным членом. До сих пор помню свое первое выступление в Кривом Роге. Мы работали на льду, и я очень боялась упасть, но еще больше переживала за реакцию зрителей. Кстати, страх того, что люди могут не понять репризу, преследовал меня все 12 лет, пока я работала. Артистам других жанров достаточно просто овации в конце своего номера. Для коверных же главный показатель успеха – это смех зрителей, который должен быть слышен уже во время выступления».

Юлия Смирнова выступала в образе мелкой шкодной вредины с двумя косичками и тремя веснушками. И падать ей приходилось довольно часто, а работала она не только, как говорят в цирке, на «сухом манеже», но и на льду.

«Я, конечно, каталась на коньках в детстве, но этих умений было явно недостаточно, чтобы выступать на льду. Плюс коверный должен не просто кататься, но и делать разные трюки, например, каскады (падения. – Ред.). Надо понимать, что мода «издеваться» над зрителем, вытаскивая его на арену, вместе с «шутками» со снятием штанов и пинками пришла к нам с Запада. Выросшие в СССР коверные «издевались» только друг над другом, а о спущенных штанах не могло быть и речи. В итоге приходилось развлекать зрителей забавными ситуациями, щедро приправленными трюками», – рассказала она.

Несмотря на успехи, Юлия Смирнова спустя 12 лет завершила карьеру коверной, но еще 8 лет устраивала шоу мыльных пузырей. В 2014 году она пришла в Цирк Чинизелли на позицию билетера. Это не тот, кто продает билеты в кассе, а тот, кто следит за порядком во время выступлений.

«Я просто устала и поняла, что больше не хочу выступать. Иногда я скучаю по арене, но не до такой степени, чтобы подготовить новый номер. Мне нравится моя работа, приятно осознавать себя частью такого известного цирка с богатой историей» – сказала она.

Да ну!

Олег Трушкин рассказал, что впервые увидел будущую супругу за кулисами, однако по-настоящему она его поразила именно на арене. «Это было в Воронеже – то ли в 1999 году, то ли в 2000-м. Ее группа показывала сценку «Охота». По сюжету, там идут три охотника, первый стреляет – падает утка, второй – падает окорочок, а когда стреляет третий, то раздается звук сбитого самолета и падает парашютист. Вот она была третьим охотником. Я смеялся вместе со зрителями!» – вспоминает он.

«Да ну!» – самая частая реакция людей, которые узнают, что мы с мужем работаем в цирке. Когда я была артисткой, то просили еще и рассмешить, в итоге приходилось объяснять, что я не шут», – рассказала Юлия Смирнова.

Единственный сын пары, несмотря на то что с детства варился в цирковой среде, продолжать дело родителей не намерен. «Он занимался и гимнастикой, и акробатикой, поэтому умеет делать множество трюков, как и многие цирковые дети, однако в итоге выбрал более стабильную работу на заводе, и его там ценят. Он собирает электронные платы», – сообщила Юлия Смирнова.