– Александр Сергеевич, «Старший друг» – проект для города своего рода уникальный: похожие программы есть, но ваш вырос из личного опыта работы со сложными семьями округа. Как вы пришли к тому, что лучший способ помочь непростым ребятам – найти им наставников?

– С 2019 года я работаю главой местной администрации и занимаюсь в том числе вопросами опеки и попечительства. Это прежде всего работа с семьями, которые находятся в социально опасном положении. Часто это действительно сложные истории: как правило, родители в этих семьях либо пьют, либо ведут асоциальный образ жизни, либо просто не могут заниматься воспитанием детей.

А еще каждая такая история индивидуальна. Однажды я беседовал с подростком лет 15, который совершил мелкую кражу. Пригласил его к себе и спрашиваю: «Что случилось? Чего тебе не хватает?» А мне уже и его опекун звонит со словами: «Я ничего не могу сделать, он меня не слушает!» И вот во время разговора я понимаю, что у подростка нет никаких ориентиров. Школа, профилактические беседы – все не то. Ведь человек – такое существо, всегда идет по пути наименьшего сопротивления за негативным лидером. И дети тянутся к нему. Все просто: за тебя все решили, придумали, ты просто в этом участвуешь. А положительным примером может быть либо родитель, либо небезразличный взрослый. Нужен тот, кто поддержит ребенка, окружит вниманием и заботой.

– И что вы решили?

– Поговорил с одним ребенком, с другим и понял, что пора действовать! Подумали мы с фондом и решили запустить такую волонтерскую наставническую программу. Стартовали с круглого стола: как раз началась пандемия, и мы встретились с представителями разных благотворительных фондов по всей стране в Zoom. У кого-то подобные программы работали, у кого-то – совсем другие, но самое главное – был опыт в наставничестве и волонтерстве. Я пригласил органы опеки из разных муниципалитетов – подумали, что это их заинтересует.

– Как вы вышли на первых волонтеров-наставников?

– Мы в буквальном смысле пустили клич, и народ стал набираться – в наш проект поступило больше ста заявок. Мужчины, женщины, с разным образованием и профессиями – все разные. Наши наставники – это не люди в сияющих белых одеждах с нимбом, которые каждый день творят чудеса. Обыкновенные люди, которые окружают нас в реальной жизни.

Суть программ: один наставник – один ребенок. А в нашем городе таких людей немало – отзывчивых, осознанных, готовых помочь и поддержать. Петербург вообще силен людьми. И через некоторое время, на мой взгляд, вполне может стать неким центром волонтерства и благотворительности. Это прежде всего связано с особенностями культуры города, с его историей. В петербуржцах очень откликается чужая боль, поэтому они хотят и готовы помогать. А нашей задачей становится – просто создать условия для того, чтобы люди могли реализовать свою потребность в добре.

Они общаются друг с другом и делают это на постоянной основе – по телефону, по Интернету и лично. Это постоянное общение и огромная ответственность. Наставник не может просто сказать ребенку: «У меня нет времени на тебя», – тогда подросток окажется в травмирующей для него обстановке. Это личное время, которое нужно «украсть» от своего личного отдыха, семьи.

Итак, люди записывались, и начиналось обучение. Было два основных критерия: понимание и психологическая готовность принять эту ответственность.

– Как эти два критерия можно увидеть в реальной жизни?

– Нам было очень важно, чтобы этап «Я не справляюсь» не наступил в момент общения с ребенком. Пусть лучше это произойдет на этапе отбора и подготовки, который длится три месяца в формате регулярных занятий. И кто-то действительно говорил: «Я не могу».

Кто-то просто не приходил. А есть люди, которые дошли до финала. А дальше – очень важна совместимость ребенка и взрослого с психологической точки зрения. И только потом начинается живое общение.

– Расскажите о счастливых случаях таких совпадений: как складывается общение ребенка и наставника?

– Таких много! Например, история мальчика, который вместе со своим наставником три месяца путешествовал по горам. Были ребята, которые обошли, наверное, все музеи в городе. Теперь сами могут экскурсии вести. Множество историй, как бусинки, складывающиеся в единую. Самое главное – у ребенка появляется ориентир, который помогает тянуться к свету.

Немаловажно, что наш проект закрывает еще и государственную функцию – это профилактика правонарушений среди малолетних. У детей из детских домов другая форма коммуникации с обществом. А мир большой, общество огромное – куда больше, чем детский дом. И ребята боятся с миром взаимодействовать. И вдруг к ним приходят люди, которые помогают преодолеть трудности.

– Я хочу стать наставником – что мне для этого сделать?

– Вы можете обратиться ко мне или в фонд. Вас включат в перечень. Когда сформируется группа на обучение, свяжемся с вами. Я с уважением отношусь к людям, которые изъявили желание стать наставником и прошли эту дорогу до конца.

Есть ли обобщенный портрет этого человека? Как правило, это скорее девушка 25-30 лет, гуманитарий, с высшим образованием. Но эти критерии совершено не обязательные, все люди разные. Кто-то логистикой занимается, есть юристы, экономисты, была девушка-журналистка, но не дошла до конца. Первый поток я собеседовал каждого лично. «Вы понимаете, что это ответственность?» – спрашиваю одного из наших волонтеров. «Знаете, я раньше об этом не думал…» – отвечает он мне. Это ведь не история про то, как сейчас модно говорить, закрывать свои гештальты.

Немного о статистике: в первом потоке 100 человек подали заявление, чтобы стать наставниками. Годовое общение закончили 10 пар, и только одна пара из этих 10 прекратила общение, остальные поддерживают общение друг с другом. Сейчас у нас восемь действующих пар и 16 человек обучаются. Главное – у нас нет негативных срывов. Кто-то из детей начал лучше учиться, реже или вообще не попадает в плохие истории, преодолевает свои страхи.

А вообще, очень приятно осознавать, что проект наш – долгосрочный и его положительные результаты мы сможем увидеть и через год, и через два, и через пять лет.