Сегодня, 9 августа, в Государственном литературном музее «ХХ век» (музей-квартира М. М. Зощенко) пройдут тематические экскурсии, а 10 августа – интерактивный квест «Достоевский в гостях у Зощенко». В этот день празднование продолжится в рамках фестиваля «Книжные аллеи» на Малой Конюшенной. Актриса Вера Зощенко, правнучка писателя, откроет акцию «Зощенко вслух!». Ее участниками станут актеры театра «Алые паруса», студенты Российского государственного института сценических искусств.

Накануне дня рождения писателя «Петербургский дневник» встретился с правнучкой классика Верой Зощенко и узнал, что вдохновляло его на творчество, о детских воспоминаниях, сформировавших его как личность, и не только.

– Вера Михайловна, в одном из интервью вы упоминали, что дань уважения предкам в семье Зощенко прослеживалась всегда. Как пример – имя Михаил, которое переходило из поколения в поколение. Есть ли еще какие-либо семейные традиции, которые соблюдаются до сих пор?

– Да, действительно традиция по поводу передачи имен из поколения в поколение у нас в семье есть. И мое имя в том числе. Меня назвали в честь жены Михаила Михайловича – Веры Владимировны. Надо признаться, что в целом, судя по рассказам моих родителей, опиравшихся на воспоминания прадедушки, мне повезло. Вообще-то я должна была быть Христианой или Иоанной. Поэтому какое счастье, что меня в итоге назвали Верой. Что же касается других семейных традиций, то их как таковых у нас в семье нет. Вследствие того что времена бывали разные, в том числе очень непростые, – не было возможности создать, хранить и передавать традиции. Не было стабильности. Максимально, что у нас сохранилось, – это, как и у большинства семей в нашей стране, традиция посещать могилы предков, поддерживая о них память.

– По вашим словам, помимо синтаксиса и языка повествования, в произведениях Михаила Зощенко есть глубинный стержень – «увидеть человека глаза в глаза», увидеть его глубоко. Как вы думаете, эта способность глубоко вникать в суть людей, вещей передалась последующим поколениям и вам в том числе?

– Если говорить об отношении к жизни, то, думаю, скорее сыграла роль квинтэссенция личного жизненного опыта и мудрость, которая передавалась по роду. Понимаете, я не могу вам сказать о том, какую роль сыграло именно воспитание, – потому что я не знаю другого воспитания и того, как бывает в других семьях. Знаю только то, как было у нас. Конечно, генетику тоже никто не отменял. Думаю, по роду тоже многое передается.

А что касается жизненной мудрости, глубины отношения к жизни, то думаю, что это скорее вопрос не воспитания, а выбора каждого человека. Часто я говорю, что творчество Михаила Михайловича вошло в классику литературы именно потому, что оно очень многослойное. Многие, читая его произведения, могут пройтись только по поверхности. Каждый может копнуть настолько глубоко, насколько захочет. И я не думаю, что это вопрос интеллекта или образования. Мне кажется, что многие люди сами осознанно делают выбор не «копать» сильно глубоко. Я не говорю о том, правильно это или нет. Это выбор каждого человека. Кроме того, я считаю, что если ты решил «копать», идти вглубь себя, то важно понимать, для чего ты это делаешь.

– Оказали ли произведения вашего прадедушки в той или иной мере воздействие на формирование вашей личности?

– Вы знаете, сейчас я подумала о том, что сама по себе фигура прадеда и вообще его семьи в целом являются неким воспитательным элементом в нашем роду. Вспоминаю, что при различных ситуациях я часто слышала: «Ты же понимаешь, что так говорил Михаил Михайлович ...» За счет того, что его цитаты, мудрые мысли часто звучали в обиходе, они встраивали в подсознание воспитательно-нравственные принципы.

Его фраза «Человека любить надо» стала одной из главных, которая оказала на меня влияние. Отсюда и попытки видеть людей не поверхностно, а идти более глубоко.

– Какие произведения Михаила Зощенко стали наиболее значимыми именно для вас?

– Конечно, в разные периоды жизни, в зависимости от ситуации и потребности возникали свои любимые тексты. Все мы растем, все мы меняемся. Но «Голубая книга» всегда была моим фаворитом, потому что она, на мой взгляд, практически универсальная.

В целом мир персонажей Михаила Михайловича построен так, что главный герой – он такой маленький человек, а мир такой большой и весь будто бы настроен против него.

– Как вы думаете, почему так складывалось? Не секрет, что Михаил Михайлович был подвержен депрессиям...

– Это так. Михаил Михайлович сам об этом рассказывает в книге «Перед восходом солнца». Часть моей жизни посвящена именно этому памятнику литературы, его популяризации. Я несколько лет назад узнала, что это произведение входит в список литературы, обязательной к прочтению на первых курсах для изучающих психологию.

В районе 19 лет у Михаила Михайловича стали появляться такие классические мысли романтического героя о том, что мир пошлый, а он, как у Брюсова,  «юноша бледный со взором горящим...». Мир, по его представлению, – пошлый, серый и унылый, а он, благодаря своему уму и осознанности, все это видит, замечает. Все остальные люди – словно серая масса и этого не понимают. Михаил Михайлович стал работать с этими мыслями, много читал Ницше, Кафку и других и нашел дикое количество подтверждений своим мыслям. Но вместе с тем нашел и опровержения этому мировосприятию у других великих писателей, которые были полностью здоровыми и физически, и психологически. Счастливыми личностями, которые творили, создавали семьи и жили полноценной жизнью. Вот с этого у Михаила Михаловича и начался путь «разбора» самого себя. В произведении «Перед восходом солнца», который я бы назвала психологическим детективом, в целом есть очень интересные подсказки относительно того, как познать себя.

Примечательно, что когда он был на войне, у него не было таких депрессивных состояний. Потому что на войне депрессий не бывает. Там ты либо выжил, либо нет. Если у тебя от желания выжить не починились твои серотониновые проблемы сразу, значит ты очень быстро не выживешь.

– На ваш взгляд, что могло послужить причиной такого депрессивного мировосприятия?

– Прочитав «Перед восходом солнца», вы увидите, насколько важна связь ребенка с мамой. Насколько фразы мамы, которые звучали в его адрес с четырех лет, отозвались во взрослой жизни. Когда в детстве, в четыре года, мама говорит тебе: «Малыш, я очень сочувствую, но ты такой же, как твой отец, – у тебя абсолютно закрытое сердце», ты не умеешь любить, и это будет для тебя очень большой проблемой». И потом всю жизнь человек живет с абсолютной уверенностью, что у него закрытое сердце, повторяя в своей жизни линию своего отца.

Но все, кто читал произведения Михаила Михайловича, если смотрели немного глубже, понимали, что человек с действительно закрытым сердцем не обладает такой эмпатией. Скорее, его сердце было настолько ранимо кровоточащее, что следовало бы еще, наоборот, воздвигнуть вокруг него броню. А на уровне убеждений он так и умер с той мыслью, что он просто такой человек – у него очень плохой характер и он не умеет любить.

– Как вы считаете, если бы у Михаила Михайловича не было склонности к депрессиям, получился бы из него писатель?

– Нет. Именно они сподвигли его к этому желанию копать вглубь себя, раскапывать конкретную, скажем так, яму. Когда есть непонимание себя и желание узнать, что же там внутри, появляются попытки разобраться в себе. Творчество ему помогало выбраться из депрессивных состояний. Его большие произведения – «Перед восходом солнца», «Возвращенная молодость» и так далее – это абсолютно точно аутопсихотерапия. То есть человек написал книгу – вылечил сам себя, насколько это возможно.
Что касается его рассказов более популярных и привычных широкому кругу читателей – это тоже попытка как разобраться в себе, так и в жизни. Немножко ее препарировать. На мой взгляд, это каждый раз попытка достучаться до человека, наладить контакт с читателем, обращаясь к нему напрямую.

Думаю, что если бы у него не было склонности к депрессивным состояниям, то он вполне продолжал бы свою офицерскую деятельность в военной сфере.

– Вы упоминали, что после реконструкции Музей-квартира Михаила Зощенко преобразился и в нем царит атмосфера уютного, того самого дома Михаила Зощенко. Сохранились ли эти ощущения на сегодняшний день?

– Да, это действительно так. Под домашней атмосферой я, скорее, имела в виду то, что одно время я очень расстраивалась, когда музей перестал называться Мемориальный музей-квартира М. М. Зощенко, а стал Государственным литературным музеем «XX век». Потому что Михаил Михайлович после смерти очутился словно в коммуналке, понимаете. Ведь в экспозиционной части было представлено много писателей, которых я, безусловно, уважаю. Но все же эта квартира, в которой располагается музей, принадлежала его семье. У меня такое ощущение, что его, наконец, услышали – есть отдельные экспозиции для важных периодов его жизни, в том числе для книги «Перед восходом солнца», которая для него действительно очень важна. Также сам стиль, цвета и атмосфера, с которыми оформлен музей-квартира, очень хорошо отображают его характер – собранность, в чем-то строгость. Кроме того, на мой взгляд, очень удачно подобрана фотография прадеда, располагающаяся на несущей стене во втором зале экспозиции музея. Она хорошо отображает мысль о том, что Михаил Михайлович был не только писателем, но и вообще-то живым человеком, очень красивым, привлекательным мужчиной. Таким же человеком – со своей судьбой, ошибками. И эта живость мне очень нравится. После реконструкции музея у меня возникло ощущение, что душа прадедушки словно вздохнула с облегчением – она, наконец, дома.

– В своих интервью вы проговаривали, что вы не писатель, вы – актриса. Были ли все-таки попытки «пробы пера»?

– Вообще лет 20 назад я завела себе страничку на сайте «Проза.ру», куда выкладывала свои рассказы. Отчасти, можно сказать, как и прадед, занималась аутопсихотерапией – такой разговор со своими внутренними демонами, проблемами, депрессиями и состояниями переходного возраста. Сейчас уже этим не занимаюсь.

Но так или иначе в моей профессиональной деятельности – актерской, режиссерской – при участии в том или ином проекте писать тексты приходится. Поэтому, учитывая, как разворачивается моя карьера – концертная и вообще творческая деятельность, все чаще возникают ко мне обращения «Вера, напиши...».

Думаю, что у меня, как у прадедушки, есть потребность в диалоге с кем-то, с миром в целом. Поэтому исключать возможности того, что однажды я действительно приду к созданию литературы, я не стану. Заранее загадывать не берусь.

– В начале года у вас состоялся ряд концертов, в которых вы отвечали за литературную часть. Есть ли в планах продолжение?

– Да, конечно. Уже на осень у нас запланированы мероприятия. Например, 2 октября открываем детский абонемент в «Петербург-концерте» музыкальной сказкой «Эмиль из Лённеберги». Чуть позже, 13 октября, в Петрикирхе покажем серьёзную философскую программу «Из глубины воззвав к тебе...» – это разговор человека с мирозданием через стихи Ломоносова, Рождественского, Окуджавы и музыку Баха, Веберна, Пярта. Также 30 октября, накануне Ночи всех святых, совместно с арт-альянсом «Амеладо» мы вновь разыграем мистериальное действо из сплетения поэзии и музыки «Блики импрессионизма. Бесплотные видения декаданса». Это не концерт, а действительно мистериальное полотно из произведений Верлена, Хименеса, Рембо, Паса и Бодлера, с музыкой Дебюсси и Равеля, Вьерна и Сати. Приглашаем всех желающих!

– К празднованию дня рождения Михаила Зощенко запланировано много различных мероприятий. Насколько важным вы считаете поддерживать память о великих писателях в том числе, помимо дней празднования памятных дат? Как это возможно сделать?

– Мне кажется, важно понимать, для чего мы вообще ходим в музеи, мемориальные квартиры того или иного писателя, художника. Зачем вообще продавать туда билеты, организовывать экскурсии? Для того чтобы просто прийти и посмотреть как они жили?

Ведь чисто формальное отношение – вроде того, что «мемориальные музеи нацелены для сохранения памяти о том, как..» – что это вообще значит? Возникает вопрос: «Что вы хотите конкретно сохранить, о чем рассказать людям»?

На мой взгляд, важно услышать, понять потенциальных посетителей – что им будет интересно. Исходя из этого, создавать новые подходы взаимодействия с ними. Например, сейчас в музее действует необычный формат – «Ароматы из жизни писателя». Биография классика преподносится через ноты, музыку, предметы, ароматы. Специалистами были созданы уникальные запахи, соответствующие тому или иному периоду жизни Михаила Михайловича. Например, ароматы «Детство», «Перед восходом солнца» и другие. Чтобы вы смогли что-то запомнить, вам должно быть это интересно. При этом важно соблюдать грань между так называемым хайпом и смысловой нагрузкой. В этом одна из величайших заслуг музея – у сотрудников прекрасно получается идти по этой грани, не заигрывая с посетителями, а именно разговаривая с ними, умея прислушиваться к их интересам, потребностям. Это очень важно.