– Ксения, наверное, начнем со спорта, если вы не против...

– Я только за!

– С 2013 года вы развиваете бренд «Лига Героев», чей флагманский проект «Гонка Героев» сегодня широко известен. Это бизнес?

– «Лига Героев» – это, конечно, не бизнес. Да, мы продаем билеты, есть спонсорство, но глобально – мы команда энтузиастов, которые развивают массовый спорт в стране.

Важно понимать, что история коммерческого спорта у нас пока очень юная, хотя я верю, что через 20-30 лет мы придем к тому, что это станет серьезной индустрией, куда будут вовлечены различные предприниматели. При этом лично я никогда не зарабатывала на спорте и никогда не буду зарабатывать.

Более того, даже если это будет суперприбыль, то все равно каждая копейка пойдет либо на улучшение инфраструктуры, либо на обеспечение следующего мероприятия.

– Но при этом слоты для участников все же продаются.

– Продаются ровно потому, что каждый человек должен голосовать рублем. Одно дело – человек просто пробежал общедоступную дистанцию. Совсем другое – когда он выбрал старт, купил слот, зарегистрировался и побежал. Это формирует особое отношение к самому мероприятию и к труду организаторов, а затем и к собственным результатам.

При этом мы периодически устраиваем и бесплатные забеги – в зависимости от желания того или иного российского региона, но, по нашей статистике, на таких событиях негатива от аудитории будет больше примерно на 20 процентов, чем на платном.

– Почему так?

– Меньше ценят, наверное. Но, говоря про доступность, важно помнить, что стоимость слотов у нас очень серьезно варьируется: так, для Москвы это может быть 2500 рублей, а, скажем, для Магадана – максимум 750 рублей.

Мы очень серьезно следим за ценовой политикой.

– У «Лиги Героев» много беговых, кроссфитовых проектов, недавно появились велозаезды. Плавание может дополнить эту линейку?

– Конечно: и плавание, и лыжи. Мы хотим развивать все виды спорта, где человек может участвовать индивидуально: то есть просто взять кроссовки или купальник, лыжи или велосипед. Это важно, потому что поначалу тебе очень трудно собрать команду и вдобавок ее замотивировать. Скажем, сложно найти еще девять друзей, которые в моменте захотят с тобой заниматься волейболом... Ну или керлингом, например.

– При этом ваши проекты – часто такая корпоративная история, работающая на тимбилдинг, сплочение коллег?

– У нас корпоративных участников около 40%, а 60% – это все равно частные лица.

– В основном мужчины?

– Изначально у нас женщин было не так много, около трети, а вот сейчас этот процент вырос уже до 50, что нас очень радует. Усредненный портрет участника гонки – это активный позитивный горожанин, обычно с сидячим образом жизни, но ищущий себе приключения на выходные дни.

– И, наверное, у него есть социальные сети, где он опубликует свои личные результаты гонки. Это важный мотиватор для участия?

– Это одна из ключевых мотиваций. Она неочевидная, но когда человек бежит, преодолевает себя, его греет мысль, что на финише он сфотографируется с медалью и продекларирует в своих социальных сетях: «Вот какой я молодец, я это сделал». У огромного числа людей это является базовой целью, и, более того, идея поучаствовать приходит именно от того, что они увидели, как кто-то другой «выложил себя».

– При этом для всех проектов, которые вы делаете, участнику всегда требуется медицинская справка. Это серьезное отличие от многих других стран, где вполне достаточно добровольного согласия. Не планируете пролоббировать изменения?

– Сегодня добровольное согласие не имеет никакой юридической силы, и в суде это не принимается как аргумент. В случае форс-мажорных ситуаций при отсутствии медицинской справки ответчиком будет выступать организатор, допустивший участника на старт.

Но я, конечно, являюсь антагонистом справок и адептом страховок. Ведь, условно, каждый человек перед дистанцией может потратить несколько десятков рублей, застраховав свое здоровье. Да и мировой опыт показывает нам, что гораздо эффективнее осуществить такие изменения. Я убеждена, что в ближайшее время мы распрощаемся со справками: думаю, что 2022 год для этого решения станет ключевым, а к концу 2023 года мы этот вопрос сможем решить окончательно.

– В декабре 2020 года вы возглавили Федерацию триатлона России. Зачем вам это понадобилось?

– В триатлон меня достаточно случайно забросила судьба. Коллега, который до меня был президентом Федерации триатлона, больше не мог занимать эту должность, потому что уходил на повышение на другую работу. Уходя, он сказал: «Ты уже являешься триатлетом-любителем, развиваешь массовый спорт и известна в сообществе, а значит, тебя могут безболезненно избрать». Тогда я подумала, что для меня действительно было бы большой честью, если бы мне доверили развивать именно этот олимпийский вид спорта, и сегодня я благодарна тем людям, которые тогда за меня проголосовали. Убеждена, что спорт в стране необходимо развивать вне зависимости от исторических событий, от времени года, от удаленности от тепла, даже, наверное, в вечной мерзлоте. Надеюсь, что мы в федерации оправдываем надежды, во всяком случае я пока не слышала каких-то негативных отзывов.

– А что самое главное вам как президенту федерации за это время удалось?

– В самом начале пути нашей задачей было элементарное – чтобы триатлон начали отделять от пятиборья. Также, конечно, было важно продолжить дело моего предшественника в сфере развития международных отношений и поддержки связей с федерациями Европы и Азии. К слову, несмотря на то что Международный олимпийский комитет сейчас запретил нам принимать участие в международных соревнованиях, у нас сохраняются теплые отношения с нашими партнерами за рубежом: они активно с нами общаются, сильно переживают за нас, мы перезваниваемся и переписываемся.

Сегодня передо мной стоит задача сделать триатлон системным видом спорта, потому что пока это еще совсем молодой спорт, которому всего 30 лет: для этого нам необходимо выбрать те 10-12 российских регионов, которые в этом станут опорными. И прежде всего нужна инфраструктура, а также, конечно, люди, которые хотят заниматься, и тренеры, которые могут достойно работать. На данный момент у нас 51 региональная федерация, но есть прецеденты, что у кого-то мы даже забираем аккредитации.

– За то, что они не развивают триатлон в своих регионах?

– Да, это становится возможным, когда у местной федерации ничего не происходит. Но зато есть регионы, в которых как раз нет аккредитации, но при этом они хотят развивать триатлон и уже показывают результаты. Ведь одна задача – это выстроить хорошую системную работу, создать инфраструктуру, решить вопрос с экипировкой. А есть еще и другая – создать курсы повышения квалификации, потому что не секрет, что часто тренеры и судьи являются дефицитными кадрами.

– Петербург относится к «отличникам»?

– У Петербурга базовым видом спорта является триатлон, и, конечно, мы рассматриваем город как одну из ключевых точек для того, чтобы готовить наших звезд. В прошлом году в Питере прошло знаковое мероприятие – Ironman, а в этом году – под другим брендом, но не менее качественно подготовленное. Кстати, на волне санкций тот же Ironman не отозвал лицензию, а создал франшизу и приостановил ее действие.

– Пока до 2023 года?

– Да. Хотя, на мой взгляд, если ты отказываешься, то уже нужно уходить совсем.

Конечно, мне бы хотелось видеть триатлетов из Петербурга на всех стартах еще больше, чем сейчас. Хотя они и активно присутствуют, но мне кажется, что для такого большого и особенно такого спортивного города этого все же недостаточно. Думаю, что переменам в этом поможет и недавно обновленная петербургская федерация триатлона: важно, чтобы у нас был большой приток «молодой крови» для быстрых реакций и оперативных действий.

– Недавно вы подарили более 60 велосипедов юным петербургским триатлетам...

– Да. Мы с регионами обычно так договариваемся, что если они могут обеспечить работу школ, то мы можем передать оборудование либо частично, либо где-то целиком. Все зависит от того, что позволяют нам средства. Собственно, эти 60 велосипедов были значительным подарком.

– Оно и понятно, с учетом их стоимости. А вообще триатлон – это действительно спорт для очень богатых?

– Триатлон не является очень дорогим. Просто потому, что ты всегда можешь самое затратное – велосипед – взять в аренду, купить в складчину или приобрести уже поживший агрегат. А все остальное сравнительно дешевое. Ведь для бега нужны лишь кроссовки, а для плавания – очки, шапочка, плавки или купальник. При этом, конечно, если ты хочешь быть полностью экипированным во все самое дорогое, то здесь по затратам может даже и хоккей посоперничать, и гольф, и очень много других видов спорта.

Зато триатлон очень тесно связанный спорт. Вокруг него сформировано плотное сообщество, которое при этом к себе достаточно легко принимает, но достаточно сложно отпускает. Например, я еще не видела спортсменов, которые сказали бы: «Все, триатлон больше не мое». Более того, если ты видишь триатлета, то, скорее всего, всегда это будет упорный и достаточно рисковый человек.

– А вы сами участвуете в триатлоне?

– У меня было не очень много стартов, потому что триатлон для меня – это прежде всего работа. Но я бежала в Сочи, в Новой Зеландии и в Италии. Хотела недавно поучаствовать в Петербурге, но из-за командировки не смогла. При этом мне особое удовольствие доставляет процесс тренировок, хотя скажу честно: я люблю бег, мне, конечно, нравится велосипед, но я ненавижу плавать.

– Еще одна ваша любовь, помимо триатлона, – это Кронштадт. Есть ли что-то их объединяющее?

– Вот только-только я вернулась с переговоров с нашими стратегическими партнерами – представителями Объединенных Арабских Эмиратов: они подтвердили, что выступят спонсорами строительства триатлонного центра в Кронштадте. Благодарю их и лично посла ОАЭ в России Мухаммеда Ахмеда Аль-Джабера за огромный вклад в развитие триатлона и проекта «Остров фортов» в Кронштадте! Кроме того, мы продумываем совместный российско-арабский старт для атлетов: сейчас как раз обсуждаем сроки и точную локацию.

– Но и сам Кронштадт мог бы стать одной из таких локаций?

– Да, это одно из неплохих мест, чтобы провести старт. Например, велоэтап там мог бы пройти с очень большими скоростями. Кронштадт сам по себе очень зеленый город, где есть подходящие дистанции. Кроме того, думаю, что если рано утром в выходной день здесь устроить гонку, мы не сильно повредим транспортному потоку.

– А как вообще Кронштадт появился в вашей жизни?

– Он появился по поручению президента страны: была поставлена задача отреставрировать форты, которые всегда были и будут оставаться в федеральной собственности.

Сегодня, видя, как осуществляется эта работа, понимаешь, что далеко не каждому человеку дается такой шанс – создавать то, что останется после тебя на века. Именно благодаря реставрационным работам появляется возможность сделать доступными для людей ныне закрытые строения, имеющие уникальную архитектуру и историю.

Кстати, перед стартом нашей работы мы проводили большое исследование по подводной археологии, исследовали фундаменты фортов, оказалось, что они в хорошем состоянии. Представляете? Даже у Кроншлота и Петра Первого. А ведь им больше 300 лет! И такие наши исследования сделали возможной всю дальнейшую работу: реставрировать необходимо лишь надводную часть.

Реставрация фортов подтянула за собой другие задачи. Территорию надо развивать в комплексе, создавать инфраструктуру. Скажем, вы приехали смотреть форты, вам надо где-то поесть, остановиться, погулять с ребенком, купить сувениры... Но главное – предусмотреть развитие самого Кронштадта, исходя из запроса местных жителей, учитывая необходимость решения накопившихся за десятилетия транспортных проблем, устранения дефицита социальных и инженерных инфраструктурных объектов.

– Считается, что не всегда такие перемены радуют местных жителей, привыкших к спокойной и размеренной жизни. Вам удалось наладить коммуникацию с кронштадтцами?

– Коммуникация для нас – это ежедневная работа. Кронштадт – город «с характером», и в этом его прелесть. Спокойная, размеренная жизнь – это хорошо. Но она должна быть еще и комфортной, и благополучной. Все больше кронштадтцев это понимает и поддерживает нас в наших начинаниях. Реализуя проект, мы прежде всего создаем новые возможности для самих кронштадтцев и лишь во вторую очередь для туристов.

– Например, рабочие места?

– Конечно, это рабочие места, и детские площадки, и социальные объекты. Мы строим два детских садика, большой лицей, поликлинику. Мы благоустроили три очереди парка, который по результатам интернет-голосования признан лучшим местом для детей и родителей в Петербурге. Мы строим 2,5 километра набережной для кронштадтцев, которые всегда сетовали на нехватку выходов к воде.

Для того чтобы Кронштадт получал больше выгоды от многочисленных гостей, уже совсем скоро начнется строительство двух гостиниц – четырех- и трехзвездочной. Поэтому если люди действительно видят, что ты искренне стараешься развивать остров, то Кронштадт к тебе развернется лицом. Собственно, так и произошло с нами. Хотя, конечно, пока еще периодически приходится тяжело из-за нехватки транспортной инфраструктуры. Но уже сейчас закончилось проектирование новой развязки, документы переданы в Главгосэкспертизу, а значит, в начале 2023 года – с учетом бесшумного механизма – начнутся строительно-монтажные работы.

– Недавно глава Кронштадтского района Олег Довганюк высказал пожелание сделать центр Кронштадта пешеходным, создав здесь больше перехватывающих парковок. Вы поддерживаете такую позицию?

– Кронштадт не очень большой город, по нему хорошо гулять пешком, кататься на велосипедах и самокатах. Так я считаю.

Решение относительно того, где разрешать автомобильное движение, пусть принимают специалисты.

– Какие ближайшие планы? Что благодаря проекту «Остров фортов» откроется в Кронштадте в ближайшее время?

– Уже к Дню ВМФ мы благоустроили третью очередь парка: здесь появился всесезонный фуд-корт, на территории которого будет действовать шесть популярных петербургских ресторанов. Теперь у нас будет не только красиво, но и вкусно.

– К Дню ВМФ культовый форт Чумной получит первоначальное цветовое решение – бежевый гранит. Что его ждет дальше?

– Форт Чумной, он же форт Александр Первый, скоро станет супердостопримечательностью. Он будет накрыт куполом, чтобы создать атриум. Кроме того, на нем появятся рестораны, гостиницы, будут созданы зоны постоянной и временной музейной экспозиции. Планируем, что здесь станет возможно проводить различные иммерсивные шоу и организовать съемочную площадку. Для этого уже ведем переговоры с несколькими компаниями.

– Аналог телевизионного «Форта Боярд»?

– Конечно, но только лучше. Будем делать без их франшизы, чтобы было не так дорого.