– Тимофей, как так сложилось, что ты учишься в Охтинском центре эстетических искусств и мечтаешь посвятить свою жизнь музыке?

– Родился я не в Петербурге, а в Магнитогорске, и к нам, как и во многие детские сады по всей России, приходили педагоги из ближайшей музыкальной школы. Я заинтересовался и потом дома рассказал маме. Буквально на следующий день мы отправились туда. Процесс обучения мне очень понравился, и выяснилось, что музыкальный талант у меня есть. Меня подвели к инструменту, и педагог спросила, что я про него знаю. Она сыграла в нижних и верхних регистрах и спросила, где звук выше, а где ниже – я попробовал определить. Там я учился до четвёртого класса, а дальше встал вопрос о дальнейшем выборе школы. Подходящей для детей с нарушением зрения в Магнитогорске не было. И мы решили отправиться в Петербург, в школу, которая на тот момент была довольна известна в стране.

– Как тебя встретил город?

– Я волновался и немного боялся. Ведь лет до 12 я жил в Магнитогорске и вдруг уезжаю в совершенно другой город. Но я быстро привык. Сперва я просто ходил заниматься в школу, пока дома не появился инструмент. Потом было прослушивание, я его почти не помню: пришел, сыграл, и Ольга Гелиевна послушала и решила взять меня.

– Как проходят ваши занятия?

– Я все-таки относительно хорошо вижу, наверное, со мной не так много отличий. Прихожу на урок, играю домашнее задание, и мы с педагогом разбираем, она показывает, что не так, и исправляет ошибки. Единственное – у меня крупные ноты, чтобы была возможность читать с листа. До восьмого класса был предмет «Музлитература», мне он нравился. Вообще, мне нравится все. Другое дело, что это требует определенной усидчивости, выдержки, а мне не всегда этого хватает. Все зависит от объема работы, по выходным ее, понятно, больше. Многое зависит от выполнения поставленных задач. Понятно, что совсем вольного графика у меня быть не может – тогда можно и совсем разлениться.

– Кто твой любимый композитор?

– Мне говорили, что мне подходит Шопен, мне он правда нравится по характеру, он похож на меня. Произведения у него меланхоличные, плавные, распевные. Мне нравится слушать русский авангард XX века. Это что-то другое по сравнению с периодом Баха, Моцарта и Гайдна, Чайковского – освобождение от правил. Мне нравится микротоническая музыка, когда у нас есть, например фортепианная клавиатура и появляются звуки, которые привычный нам инструмент не может воспроизвести. Иван Вышнеградский – самый знаменитый музыкант, работавший в четвертитоновой музыке. В зависимости от вида такой музыки появляется новый звук, это сложно объяснить теоретически. Надо слышать.

– Кто из современных композиторов тебе нравится?

– У нас есть малоизвестный композитор Иван Сошинский. Мне нравится далеко не вся его музыка, но она своеобразного характера. Я бы посоветовал тем, кто хочет преуспеть в музыке, углубляться в нее: слушать всех и понемногу – от Баха до современных исполнителей. Я бы посоветовал в качестве ознакомления послушать Шостаковича, Вышнеградского, Шёнберга. Слушать, конечно, нужно всех! Но кому что нравится.

– Ты долго искал то, что нравится тебе?

– Шопен – понятно, очень знаменитый композитор и у всех на слуху. Я быстро его полюбил. Бах начал нравиться со временем, раньше я не видел в нем чего-то интересного.

– Как ты совмещаешь музыку и школу?

– Та часть школы, которой мне приходится жертвовать, не так заметна. Я считаю, что на данный момент все успеваю, и проблем нет. Конечно, где-то оценки ниже, потому что не хватает времени и занят музыкой. Но я стараюсь держать все не ниже четвёрки. Я очень люблю алгебру и литературу – это два моих фаворита. Алгебра – это тоже своего рода искусство. А еще у нас в школе появилась газета, и мне предложили и стать ее корреспондентом.

– Чем еще увлекаешься?

– Участвую в лидерских сменах в «Зеркальном». В этом году из-за музыкальной школы не смог. Я до этого был в лагерях, но «Зеркальный» – это что-то теплое и крепкое, со своими традициями. У них перед тем, как ложиться спать, есть традиция проговаривать «заклинание»: ребята берутся за руки крест-накрест и желают друг другу спокойной ночи. И говорят: «До свидания, мы», ведь в лагере нет «я», есть «мы».

– Кем ты хотел бы быть через десять лет?

– Я так же бы занимался музыкой и, возможно, попробовал бы кларнет. Если я свяжу жизнь с фортепиано, это, наверное, будет исполнительская деятельность. Всему нужно обучаться, и если найти место и педагога, я бы мог стать композитором.

БЛИЦ

– Любимая книга?

– Их две: Достоевский, «Преступление и наказание» и Стругацкие, «Град обреченный» – она об искусстве и его восприятии.

– Любимый фильм?

– «Список Шиндлера».

– Твоя мечта?

– Определиться с тем, куда я хочу попасть.

– Твое место силы?

– Наверное, зал Михайловского театра. В нем сочетается и уют, и величественность, грандиозность, и яркость. В то же время там возникает теплое домашнее чувство.

– С кем бы ты хотел встретиться?

– Иван Вышнеградский. Мне было бы интересно с Фридрихом Ницше.

– Твой жизненный девиз?

– Я стараюсь действовать согласно этому правилу. Так сказал Ницше, может быть, это не дословно: «Если встает вопрос: делать или не делать, надо делать».