Дмитрий Лисовец возглавил городской Комздрав за год до начала одного из самых глобальных испытаний нового времени – пандемии COVID-19. Не успела она закончиться, как здравоохранению стали угрожать санкции. Как отвечает Петербург на эти вызовы?

Медики показали себя с лучшей стороны

– Дмитрий Геннадьевич, можно ли сказать, что сейчас для Петербурга пандемия закончилась?

– Cейчас напряженность ситуации с новой коронавирусной инфекцией менее выражена, чем 2-3 месяца назад, в январе-феврале, когда мы переживали пятую волну. В настоящее время у нас фиксируются минимальные значения почти по всем показателям. Уменьшилось число госпитализированных пациентов за сутки. Снижается количество ежедневно заболевающих в целом, фиксируется минимальная доля положительных ПЦР-тестов – по данным последних двух дней, всего 2 процента положительных из общего числа выполненных тестов. Для сравнения: в период пятой волны доля положительных тестов превышала 20 процентов, то есть каждый пятый тест был положительный. Все это может создать впечатление, что мы преодолели пандемию, но я думаю, что со стопроцентной уверенностью так сказать все же нельзя.

– Почему?

– Вирус мутирует. За это короткое время мы встречались не с одним геновариантом, а с тремя, и ничто не исключает, что может возникнуть новый генотип с новыми характеристиками, и как он поведет себя в популяции – непонятно. Во-первых, уменьшается коллективный иммунитет. Происходит это по двум причинам: люди интенсивно болели в период подъемов, прошло 3 месяца после последнего, иммунитет снижается. Во-вторых, люди пока не чувствуют внутренней потребности вакцинироваться. И все наши усилия убедить их, к сожалению, не всегда приносят значимый результат. Соответственно, доля вакцинированных снижается в популяции, не выступает надежным барьером против новых потенциальных вспышек. Поэтому никто не может быть уверен, что мы пережили пандемию и можно о ней забыть. И примерно 10 человек, ежедневно умирающих от новой коронавирусной инфекции, – это тоже аргумент, который позволяет сомневаться в ее окончании. Это, конечно, не по 100-110 ежедневно умиравших, как было в период максимальной напряженности, но 10 трагедий ежедневно вносят, к сожалению, свой вклад в поддержание высокой смертности.

– Значит, надо ревакцинироваться?

– Сейчас Минздрав рекомендует повторную вакцинацию не реже чем раз в полгода. Нас ведь не удивляют просьбы вакцинироваться от гриппа каждый год. Точно так же и от COVID-19, пока его проблема не исчезла в глобальном масштабе. Я лично пойду ревакцинироваться в июле. Вакцины у нас достаточно. В основном это «Спутник V»; «Спутник Лайт» в меньшем количестве, но есть. Но доказано, что большую эффективность имеет двухкомпонентная вакцина, особенно она показана пожилым с хроническими заболеваниями и неболевшим. Если человек уже болел или вакцинировался, то достаточно через полгода вакцинироваться «Лайтом». Минздрав разрешает заместить «Лайт» первым компонентом «Спутника V».

– Изменилось ли отношение к медицинским работникам за время пандемии?

– В начале пандемии, когда труд медицинских работников воспринимался как подвиг, было особое, эмоциональное отношение. Но и за границами пандемии понятно, что медики, учителя – особые члены общества, выполняющие важнейшие социальные задачи. Я работаю на стороне здравоохранения, мне сложно сказать, как воспринимался врач или медсестра до пандемии. Мне кажется, всегда превалировало отношение к врачу, основанное именно на уважении. Но, наверное, после пандемии медработников стали уважать еще больше. Об этом говорят и данные конкурса на медицинские специальности. Конкурс всегда был максимальный, но сейчас возрос еще больше. Это я вижу в наших медколледжах. Конкурс туда превышает 8-9 человек на место, как раньше в институтах.

– Что лично вас поразило в ваших коллегах за время пандемии?

– Можно просто поставить себя на место медработника, который впервые сталкивается со столь опасной инфекцией, как COVID-19, от которой даже СИЗы не защищают. А работали ведь все, никто не отказывался. В самом начале были какие-то единичные отказы идти в красную зону, но это эксклюзивные случаи, через пару месяцев мы перестали об этом слышать. Это лучший пример отношения медработников к своей специальности, к своему долгу. Но при этом нельзя оценивать позитивно труд только тех, кто работал в красной зоне. Сотрудники Городской больницы №26, Елизаветинской больницы, НИИ скорой помощи имени Джанелидзе и других учреждений, которые не были перепрофилированы, оказывали здравоохранению не меньшую помощь. Они работали в условиях существенно возросшей нагрузки, не получая надбавок, положенных сотрудникам в красных зонах. Я могу ответить честно, что здравоохранение города показало себя с лучшей стороны.

Стационары-трансформеры себя оправдали

– Каковы первоочередные задачи сейчас?

– По прошествии двух лет пандемии мы имеем новые ресурсы. Это, в первую очередь, опыт, который приобрели наши медицинские работники. Теперь уже не возникнет необоснованного страха и, если вдруг случится пандемия какой-то новой инфекции, все уже знают, как работать, как организовывать эту помощь. Бесценный опыт, к сожалению, приобретался не без ошибок, но работать без ошибок почти никогда не получается. Действительно прокачан материальный ресурс здравоохранения. Появились стационары-трансформеры. По моему мнению, стационарную помощь пациентам с COVID-19 наиболее эффективно можно оказать именно в тех многопрофильных стационарах, в которых есть отдельные корпуса для инфекционных больных. Это очень важно, потому что стационарные пациенты – это, как правило, пожилые люди с хроническими заболеваниями, и провести им полный спектр медицинских вмешательств в узкоспециализированной инфекционной больнице сложно, особенно если разовьется какое-то осложнение. Поэтому удобно, когда в больнице есть специалисты разных направлений, есть разные технологии и есть возможность провести высокотехнологичные, например, коронарные вмешательства. Будем развивать это направление. С другой стороны, если в соматических (неинфекционных) стационарах появляются инфекционные пациенты, то лучше перевести их в свой же корпус, чем тратить драгоценное время на эвакуацию в другую больницу. И этих пациентов будут продолжать лечить те же врачи, которые занимались им в соматическом отделении.

Кроме того, за время пандемии обновилось оборудование, появились в достаточном количестве аппараты ИВЛ, произведено переоснащение и подводка кислородных магистралей во всех крупных больницах. Теперь я не предвижу проблем масштаба начала пандемии даже при массовой заболеваемости.

– Какие новые стационары-трансформеры планируется открыть в ближайшее время?

– В этом году планируем открыть трансформер в Александровской больнице, который вне пандемии будет современным сосудистым центром. В одном корпусе можно будет оказывать помощь пациентам как с острым коронарным синдромом, так и с острым нарушением мозгового кровообращения. Будет достаточно реабилитационных коек, где пациенты могут получать самую раннюю реабилитацию. Планируем открыть его к концу года, сейчас уже производится закупка оборудования. И в этом же году мы должны завершить строительство корпуса экстренной помощи в НИИ скорой помощи имени Джанелидзе. Это основные объекты года, которые мы рассчитываем получить.

– Кроме того, благодаря трансформерам появился дополнительный коечный фонд...

– По некоторым профилям коечный фонд в Петербурге сегодня даже избыточен, так как снижается заболеваемость по определенным классам. Например, заболеваемость туберкулезом из года в год уже много лет снижается как в Петербурге, так и в целом по России. За счет новых технологий снижается срок лечения, пациент на койке не задерживается, поэтому освобождается дорогой в содержании коечный ресурс. Следовательно, одна из важных задач – пересмотреть структуру коечного фонда для того, чтобы исключить необоснованные затраты на его содержание.

В целом стационарная помощь сегодня развивается в направлении максимальной технологичности. Привнесение новых методов приводит к тому, что лечение пациента на койке в многопрофильном стационаре сокращается. Все меньше пациентов воспринимает стационар как место, где можно просто провести время, полежать и профилактически «покапаться», как раньше. Это необратимый процесс, койки будут работать все с большим оборотом. Стационар – это некий этап, позволяющий предотвратить развитие каких-то осложнений, чаще жизнеугрожающих, но не возникновение самого заболевания. Когда человек поступает в больницу, уже имея хроническое заболевание, надо понимать, что там врачи его не излечат, а лишь предотвратят развитие потенциально фатальных событий. Поэтому для достижения ключевой задачи – увеличения продолжительности жизни, особенно активной жизни – основные усилия надо сосредоточить на первичном звене.

– То есть мы начинаем лечение с первичного звена?

– Как раз в прошлом году очень вовремя подоспела Программа модернизации первичного звена здравоохранения, которая позволит материально оснастить наши поликлиники. Это даст нам возможность, во-первых, на раннем этапе выявить хронические заболевания и, не прибегая к ресурсам стационарной помощи, обеспечить лечение. Но самое важное направление, требующее совместных усилий всего общества, не только врачей, – первичная профилактика. Это во многом зона ответственности самого пациента. Ведь мы все хотим, чтобы продолжительность жизни увеличивалась, нагрузка на здравоохранение снижалась, а люди максимально долго оставались активными. Надо разворачивать основные усилия на просвещение людей, чтобы внедрять в разум установку на первичность собственной ответственности за свое здоровье. Важно не курить, бросить вредные привычки, если они есть, заниматься физкультурой, соблюдать всем известные пищевые ограничения. Иначе неизбежно будет то, с чем мы сталкиваемся сейчас, – высочайший уровень сердечно-сосудистых заболеваний, высокий уровень смертности от злокачественных новообразований, рост числа эндокринных заболеваний. То есть всех тех причин, которые приводят к снижению продолжительности жизни и снижению ее качества.

– Насколько серьезно ощущается влияние санкций? Как сейчас ситуация с лекарственным обеспечением?

– Мы объективно сталкиваемся с тем, что меняются логистические цепочки и некоторые медикаменты находятся в стойкой дефектуре. Но рынок активен, например, не было рентгеновской пленки – Минздрав провел работу и появилась пленка других поставщиков. Не было одних лекарств – поступают в качестве замещения другие.

Да, есть позиции, где велик потенциальный риск в плане поставок. Именно поэтому крайне важно полноценное импортозамещение в широком смысле этого слова. Это вопрос безопасности страны.

Минздрав еженедельно проводит совещания с региональными Минздравами, на которых открыто обсуждаются возникающие проблемы, предлагаются варианты, как их можно решить. Сейчас, по прошествии трех месяцев, рост дефектурных позиций не нарастает. Он зафиксировался на некотором уровне и даже где-то уменьшился. Поставщики нашли возможность удовлетворять спрос за счет новых производителей либо за счет изменения маршрута поставок.
Но есть еще другой аспект. Мы все давали клятвы верности своей профессии и общепринятым этическим стандартам, и я думаю, что за рубежом медики поступали так же. Однако видим сейчас, что возводятся скрытые препятствия к поставкам вследствие проблем с проведением платежей, что в России ограничиваются клинические испытания лекарств, проводимые западными фармацевтическими компаниями, что вследствие этого нуждающиеся не получают доступа к инновационным препаратам. Надеюсь, что разум возобладает и здоровье пациента не будет мишенью разного рода ограничительных действий. Надеюсь, что на международной арене ситуация с эффективностью взаимодействия в сфере здравоохранения нормализуется и те лица, от которых это зависит, не будут принимать решений, которые поставят под угрозу жизнь и здоровье населения.

– Что бы вы хотели сказать своим коллегам накануне профессионального праздника?

– Почти каждому поколению врачей выпадали серьезные испытания. Сто лет назад медицинские работники боролись с разрухой после Первой мировой и Гражданской войн. Другие медработники через 20-30 лет спасали жизни на фронтах Великой Отечественной и помогали жителям блокадного Ленинграда. Нынешним медработникам досталась миссия оказывать помощь в период пандемии. Я желаю коллегам помнить о том, что мы живем в лучшем городе в мире. Это огромная ответственность и наш долг – сделать все возможное, чтобы жители чувствовали себя спокойно и уверенно, потому что, когда потребуется, медицинская помощь будет оказана. Ну а самим медработникам желаю веры в свои силы.

Пандемия способствовала росту единения как в целом в городской системе здравоохранения, так и внутри каждой больницы. Я знаю, что, работая в больнице на тысячу коек, сотрудники не встречались друг с другом месяцами, а иногда и годами, а в период, когда вдруг все стали инфекционистами, сотрудники стали друг другу куда ближе. Надеюсь, что этот период единства продлится максимально долго – и между администрациями больниц, и между сотрудниками. Желаю всем здоровья и не терять оптимизма.