Причем волнует он далеко не только профессиональных историков. По словам сотрудников музея, практически ни одна экскурсия не обходится без того, чтобы посетители не поинтересовались, почему в городе, построенном буквально на воде и окруженным ею, в блокаду не пытались массово ловить рыбу, чтобы хоть как-то ослабить тиски голода? Отсутствие внятного ответа привело к тому, что вокруг этой темы уже сложилась устойчивая мифология, которая сегодня находит отражение даже в исторической литературе. Но выставка «Рыбалка в блокадном городе» расставляет, наконец, все точки над «и».

Миф № 1

Согласно самой распространенной версии, во всем виноваты власти, не проявившие после начала войны должной расторопности в подготовке города к обороне. Особенно часто в вину им ставится решение о передаче летом 1941 года Ладожской флотилии всех рыболовных баркасов. Руководство, конечно, совершило немало ошибок, но в данном случае его упрекнуть не в чем.

И дело тут в природных особенностях нашего региона.

«Ни Ладожское озеро, ни Финский залив, ни Нева с окрестными реками и речками никогда не были полноценными рыбными промысловыми зонами, – рассказывает куратор выставки специалист научно-просветительского отдела Мемориального музея обороны и блокады Ленинграда Виталий Бондарь. – Ведь даже массовый лов знаменитых корюшки и миноги возможен только раз в году – в период, когда эта рыба идет на нерест. Например, в предвоенных отчетах рыболовецкого колхоза, объединившего все местные артели рыбаков, указано, что в путину добывалось от 90 до 120 тонн рыбы, а в остальные месяцы всего по... 4-5 тонн».

Именно поэтому даже в предвоенные годы Ленинград полностью зависел от поставок рыбной продукции из Мурманска, который и был настоящим «рыбаком» для Северной столицы. Причем соответствующий промысел не прекращался на Севере и в годы войны: рыбаки имели бронь от призыва в армию, а боевые корабли сопровождали сейнеры для их охраны от немцев. Но нет вины мурманских рыбаков в том, что выловленная ими рыба в блокированном городе была таким же дефицитом, как и хлеб. Ведь пропускная способность Дороги жизни была ограничена. Представленные на выставке продуктовые карточки свидетельствуют, что страшной зимой 1941-1942 годов по карточкам выдавалось всего по 400 граммов рыбной продукции в месяц.

Поэтому и «поголовная» мобилизация для военного дела баркасов ленинградских рыбаков была в высшей степени рациональным шагом: в условиях «безрыбья» и блокады эти плавсредства (вместе, конечно, с их экипажами) принесли гораздо большую и неоценимую пользу в перевозке спасительных грузов для Ленинграда.

Миф № 2

Неверно также утверждение, что в блокированном городе можно было организовать рыболовство. Ведь даже лишний килограмм выловленный рыбы – это чьи-то спасенные жизни.

«Проблема была в том, что немецкие позиции находились практически в прямой видимости, и любая активность в нашей акватории воспринималась немцами как подготовка к очередному десанту, – поясняет Виталий Бондарь. – Поэтому о какой рыбной ловле могла идти речь, если и днем и ночью все суда подвергались обстрелам?»

Правда, в самом Кронштадте моряки стоявших там кораблей худо-бедно, не выходя в море, пытались наладить лов рыбы, причем чаще всего чисто военным способом – с помощью тротиловых шашек. Представленные в экспозиции документы свидетельствуют, что весь добытый таким образом скромный улов шел не только в пищу для боевых экипажей, но и для работников кронштадтских заводов, а также детских садов. Поэтому и памятник колюшке установлен в Кронштадте совсем не случайно.

Миф № 3

Вот только считать эту рыбу съедобной можно с большим трудом. Кроме того, ее многие даже сегодня путают с корюшкой.

«Это сорная рыба из семейства ершовых, которая не имеет никакого промыслового значения, – объясняет сотрудник музея, один из организаторов выставки Георгий Стрелец. – Причем если ерша все же можно съесть, то колюшку при всем желании нет. Она ведь и по размеру крайне мала (умещается поперек ладони), да еще и покрыта панцирем и шипами. Но голод – страшная вещь. Поэтому колюшку в блокаду высушивали, а потом целиком перемалывали и из полученного «фарша» делали котлетки. Или просто добавляли его к другим продуктам».

Из колюшки добывали и рыбий жир (в представленных на выставке воспоминаниях указывается, что он был ярко-оранжевого цвета), который использовали в качестве средства для заживления ран.

Но есть у колюшки и достоинство – она крайне неприхотлива, а главное, ловить ее можно без всяких ухищрений. Например, в экспозиции представлены воспоминания знаменитого писателя Л. Пантелеева, который спасся в блокаду, оставшись без карточек, только потому, что под Первым Елагиным мостом ловил колюшку с помощью обычной... корзины.

И вот как раз с рыбаками-индивидуалами связана еще одна блокадная легенда.

Миф № 4

Считается, в блокадном городе рыбаки тут же попадали в поле зрения НКВД (мол, если с удочкой, то это либо спекулянт, либо шпион) со всеми вытекающими последствиями.

«Могли быть, конечно, какие-нибудь отдельные эксцессы, ведь в городе был высок уровень шпиономании, но никаких общих документов или распоряжений на этот счет не найдено, – отмечает Георгий Стрелец. – Да и у самого НКВД было много других дел, кроме как следить за рыбаками. Но тут есть другой важный нюанс: ловить рыбу мог только тот, у кого есть опыт и снасти. Если вы никогда не увлекались рыбалкой, то шансов самостоятельно поймать рыбу, особенно зимой, у вас нет. Речь, разумеется, не о колюшке, хотя и для ее ловли требуется определенная сноровка и знания».

Но, разумеется, даже опыт и снаряжение не являлись залогом выживания. Например, на выставке можно увидеть моток лески и набор крючков, купленных в магазине в мае 1941 года дедушкой Георгия Стрельца, не пережившего блокаду, – он скончался в ноябре того же года. Среди экспонатов, между прочим, есть и катушка для спиннинга, сделанная из фрагментов обшивки от сбитого немецкого самолета и гильзы от снаряда для 45-мм орудия.

«Между прочим, спиннинги появились еще до революции и в довоенном Ленинграде были уже довольно популярны, – рассказывает Георгий Стрелец. – Как и бамбуковые удочки, которые широко выпускала советская промышленность. Так что ленинградские рыбаки были неплохо экипированы. У нас на выставке как раз представлен манекен, на котором можно увидеть гимнастерку ремесленника (и тюбетейку – неизменный и подлинный модный атрибут того времени), противогазную сумку, куда складывали выловленную рыбу, и некоторые снасти. Кстати, в качестве лески в те времена использовалась шелковая нить».

Миф № 5

В современной литературе встречается иногда утверждение, что рыбу ленинградцы не ловили, потому что она питалась трупами.

«Согласно многочисленным воспоминаниям, по Неве действительно плыли тела погибших воинов, которые несло течением с верховьев реки. Но дело в том, что ни корюшка, ни колюшка не питается человеческой плотью. Как и вообще любая речная рыба. А вот раки – те могут, – отмечает Георгий Стрелец. – Это я вам как специалист говорю, ведь моя первая профессия была связана с ихтиологией. Так что подобные истории – это миф, который появился, скорее всего, уже после войны».

Как отмечают авторы выставки, говорить о том, что они с ее помощью раскрыли все белые пятна, было бы, разумеется, самонадеянно. Но в любом случае экспозиция представляет еще одну страницу, связанную с историей жизни блокадного города. Выставка будет открыта до конца лета.