– Илья Владимирович, по образованию вы историк. Ваше образование помогло вам в писательском деле?

– Практически все мои романы имеют исторический контекст, поэтому смело могу утверждать: образование не только мне помогло, оно стало тем базисом, откуда я пригоршнями черпаю исторические события и анекдоты и помещаю их в то или иное свое повествование. Я страшно благодарен образованию, потому что оно для меня настоящий рог изобилия. Ведь интересный исторический факт можно вписать в любой сюжет – как назидание, как притчу, как практический совет.

– А филологическое образование помогает стать писателем?

– Вы знаете, на мой взгляд, филологам, которые хотят стать писателями, в этом плане приходится тяжелее всех. Я знаю всего двух-трех профессионалов-филологов, которые «поднялись над собой» и стали известными литераторами. Понимаете, филология – наука о том, как следует писать книги, она многое запрещает, поэтому филологам трудно себя преодолеть. Ведь их учат правильности русского языка, а не тому, что литература – это всегда немножечко хулиганство. Вот почему мало кто из филологов становится литератором. Как правило, они очень хорошие редакторы, корректоры, однако за «красные флажки», расставленные филологическим образованием, тем из них, кто жаждет «писать литературу», вырваться получается далеко не всегда. В литературе в какой-то степени надо быть эдаким дилетантом, не обращать внимания на правила, ведь только в таких случаях получается совершенно уникальный текст. Например, как это было у Андрея Платонова.

– Значит, писательская деятельность складывается вопреки установленным правилам?

– Новые формы – это всегда выход за привычные рамки, за филологические «флажки». Помните, у Владимира Высоцкого: «Я из повиновения вышел. За флажки. Жажда жизни сильней…»? Вот вам пример: после революции на смену литературе языка Достоевского и Толстого пришел блестящий литературный авангард 1920-30-х годов – Владимир Маяковский, Исаак Бабель, Артем Веселый, Евгений Замятин… Это была целая плеяда революционных в области литературы писателей, которые попытались «скинуть с парохода современности» Пушкина. Они изобретали совершенно новые языковые формы, и я считаю, что для писателя – большая удача, если он выходит за привычные рамки, ломает клише, устанавливает новые порядки и неожиданно открывает для читателя совершенно иные горизонты.

– Как вы считаете, своими произведениями вам удалось сказать в литературе новое слово?

– Я однозначно не отношу себя к тем писателям, которые творят новое просто потому, что нахожусь под спудом классической литературы и исторических текстов. И назвать себя новатором ну никак не берусь.

– Вы могли бы отметить авторов – представителей современной литературы, которые, на ваш взгляд, смогли открыть новые формы?

– Сейчас о новых формах говорить сложно. Ведь для того чтобы они были выявлены, должно пройти 20-30 лет, когда оседает осадок и остаются те самые крупицы золота. Только тогда можно судить.
Точно могу сказать, что среди моих современников, с которыми я дружен и которых очень уважаю, есть много творческих личностей, которые, не побоюсь сказать, являются сегодняшним литературным авангардом. Это и Павел Крусанов, и Евгений Водолазкин, и Герман Садулаев, и Андрей Аствацатуров, и Леонид Юзефович, и Валерий Попов, и Сергей Носов, и Владимир Шаров, и другие мои собратья. Их так много, что перечислять можно еще очень долго. Одни из них на слуху, другие работают в тени славы своих товарищей, но это дела не меняет. Я знаю, о чем говорю, потому что долгие годы трудился редактором в издательстве «Амфора» и современную литературу – а это и Эдуард Лимонов, и Виктор Мережко, и Александр Проханов – мне приходилось читать и редактировать.

– Среди писателей бытует мнение, что писателем невозможно стать, если ты мало читаешь. Вы согласны с этим?

– На все сто процентов. Можно быть очень талантливым человеком и в начале своей деятельности даже выпустить сборник неплохих рассказов, но если у тебя нет «читательского образования», то далеко на одном таланте не уедешь. Это я точно знаю. Возьмите интервью у любого писателя, пообщайтесь с ним, и вы сами убедитесь: ваш собеседник будет весьма сведущ и в классической, и в иностранной, и в современной прозе и поэзии. У него могут быть свои предпочтения – что-то он читал, что-то - нет, но он просто не может не обладать капитальной базой, без которой писательства не существует…

– Чем это обусловлено?

– В первую очередь тем, что все новое получается из хорошего знания старого. Поэтому литератор обязан знать историю литературы начиная от «Одиссеи», «Старшей Эдды», Упанишад, эпосов и былин разных народов, исповеди протопопа Аввакума и так далее. Важно знать мировую литературную фактуру, важно напитаться ею, чтобы на плечах гигантов постараться сделать что-то свое. Для создания литературных форм нужен материал. Иначе ничего не получится.

– Есть такое мнение, что ни один писатель не сможет объяснить, откуда берется идея очередной книги. Что вы об этом думаете?

– Я глубоко убежден, что вокруг нас существует невидимая атмосфера, заполненная мыслями и идеями, которые, кстати, одновременно могут прийти в голову сразу нескольким людям. Есть масса примеров, когда творцы не сговариваясь начинали писать об одном и том же или сочиняли одинаковые мелодии. Вот вам, пожалуйста, Леонид Леонов и Михаил Булгаков. Один создал «Пирамиду», другой – «Мастера и Маргариту». Идея-то одна та же, если вы внимательно прочтете. Интересно, как проблему появления дьявола на Земле решил Булгаков, а как Леонов.

– Почему, на ваш взгляд, какое-то произведение остается в веках, а какие-то, не менее достойные, забываются?

– Действительно, есть совершенно потрясающие романы, которые остались совершенно незамеченными, хотя и были написаны великолепным языком. А в других случаях – создавалось какое-то, казалось бы, незначительное произведение, и вдруг оно оказывалось на слуху.

Существует такая вещь, о которой я часто размышляю – «точка сборки». Мало того что автор должен быть талантлив, он должен еще родиться именно в то время, в котором он будет оценен и востребован. В «точке сборки» должно все сойтись: талант, везение, наконец, люди, которые обратят внимание на автора, к примеру редактор и издательство, которые помогут ему выйти в свет. Если не собирается подобная «точка», даже самое талантливое произведение обречено на забвение.

– Стать писателем, произведения которого войдут в века, – это судьба, предназначение?

– Думаю, в века вообще мало что войдет. В веках – Гомер, Шекспир, Достоевский, Толстой, Чехов, то есть мегатворцы, поймавшие суть вечных человеческих проблем.

– Ваши книги становились национальными бестселлерами. Для вас как автора имеет значение всеобщее признание?

– Конечно, приятно, когда ты получаешь признание, любому человеку приятно, когда его погладят по голове, скажут, какой он молодец. Но творчество есть творчество, и очень хорошо, если человек продолжает творить дальше исходя из собственных мыслей, интересов и литературных предпочтений, а не вручаемых ему наград. Была похвала – отлично, двигаемся дальше. Жизнь продолжается. Важен сам творческий процесс, а награда – вещь, конечно, важная, но в творчестве второстепенная. Признание – это уже судьба, как отдельного произведения, так и самого автора.

– Есть ли написанные вами книги, которые не получили отклика у широкой аудитории, но при этом любимы вами?

– Для меня такой книгой стал «Джаз». Я взял один день из 1967 года и написал о том, что происходило в разных частях планеты в эти 24 часа. Опять-таки я не изобрел что-то новое, однако над этой книгой работал с большим удовольствием. Она включает в себя массу историй, которые случились 9 октября 1967 года. В этот день был убит Че Гевара, праздновал свой день рождения Джон Леннон. Происходило множество интересных событий, которые мне удалось отыскать. Я неслучайно назвал книгу «Джаз», пытаясь создать настоящую «джазовую импровизацию» одного дня с его бесчисленными вариациями. С точки зрения языка, игры с формами эта книга для меня очень значима, но она прошла совершенно незамеченной – и слава богу.

– В День города, 27 мая, вам вручили Премию правительства Санкт-Петербурга в области культуры и искусства в категории «За выдающиеся заслуги в области литературы». Насколько для вас это было ожидаемо?

– В жизни ничего не бывает ожидаемо. Даже премии.

– Как долго шла работа над книгой «Морос, или Путешествие к озеру», за которую вы получили премию?

- Изначально идея напомнить современникам о национальном герое Парагвая, русском генерале Иване Тимофеевиче Беляеве (кстати, нашем с вами земляке) принадлежала моим товарищам-кинематографистам – режиссеру Андрею Кравчуку, известному по фильмам «Викинг», «Адмирал», «Итальянец», и продюсеру Ивану Голомовзюку, которые заинтересовались этим героем. Мне оставалось только придумать сюжет для книги, хотя по большому счету в этом случае ничего придумывать не надо было. Жизнь Беляева сама по себе полна совершенно уникальных историй. Чего только стоит открытие его экспедицией озера Питиантута в труднодоступном районе Чако-Бореаля, которое явилось одним из последних географических открытий на нашей планете.

Сама работа над «Путешествием» шла недолго. Когда сюжет придуман, книга пишется быстро. Конечно, с литературной точки зрения я не совсем ей доволен, потому что быстрота иногда вредит. Но, с другой стороны, хотелось как можно скорее рассказать людям об этом герое.

– Сложно было все эти факты собрать воедино?

– Они есть в открытом доступе. Большое благо интернета в том, что там при желании можно найти все. Главное, захотеть. Интернет позволяет посетить, например, вашингтонские, парижские, московские библиотеки виртуально и пользоваться их источниками. Это же великая вещь!

– В отзывах на книгу можно увидеть мнения о том, что она рассчитана на старших школьников. Насколько это мнение справедливо?

– Молодое поколение сейчас совсем другое, чем было раньше. Тем не менее, думаю, нам стоит вернуться к тем временам, когда мы читали приключенческую литературу, Жюля Верна например. С каким удовольствием мы проглатывали его произведения – «Пятнадцатилетний капитан», «Необитаемый остров». Это совершенно иные миры. Мне кажется, что дух открытий, путешествий, странствий в той или иной мере должен возродиться в нашей литературе.

– Расскажите о ваших творческих планах на ближайшее будущее.

– Вы знаете, человек предполагает, а бог располагает. Работы много. Например, редактор Павел Крусанов предложил очень хорошую, интересную идею пересказать современным языком эпосы Земли – начиная от «Старшей Эдды» и «Калевалы», заканчивая индийскими эпосами. Первая моя работа как пересказчика – «Старшая Эдда. Песни о Богах». Далее я постарался соединить воедино русские былины, назвав свой пересказ отечественного эпоса «Богатырщиной». Совсем недавно закончил вторую часть «Старшей Эдды» «Песни о героях». Это наиболее сложный текст, полный недомолвок, отрывков, пазлов, которые нужно было собрать и донести до читателя. Без знания истории здесь было никак не обойтись. Возвращаясь к началу нашего разговора, замечу: историческое образование дает хлеб на всю жизнь.