– Владимир, с чего все началось?

– В 2005 году на Карельском перешейке я нашел свой первый кирпич. Это был старинный кирпич графа Владимира Васильевича Левашова, его, вероятно, изготовили на заводе графа в поселке Дибуны. Потом я стал замечать кирпичи с клеймами и надписями то в траншеях за городом, то в петербургских дворах... И заинтересовался окончательно!

– Какие кирпичи вы собираете?

– Я коллекционирую кирпичи, которые были изготовлены до 1917 года. И обязательно с клеймами! Именно по ним можно определить и проследить кто владел заводом, когда он работал, т. е. узнать его историю. А после революции кирпичи почти не клеймили, или клейма были безликие «гостовские», а это уже не так интересно.

– Сколько кирпичей сейчас в вашей коллекции?

– 3720 штук, если не ошибаюсь. Это без повторов. Уже места не хватает... Мои сыновья даже помогли мне построить дополнительную стенку для стеллажей у дома и просят остановиться, но я как Плюшкин (смеется)! Но ведь как увлекательно познакомить друг с другом китайского купца Исунь и американца Кларксона из Владивостока, Джузеппе Курради из Ливорно и венгерского графа Эстерахзи… А вот они все рядышком стоят у меня в гостях!

Когда лет десять назад на территории Петропавловской крепости чистили канал со стороны Ленинградского зоопарка, то там столько британских кирпичей нашли! Видимо, когда-то кораблями сюда привозили как балласт.
На самом деле «миграция» кирпичей удивительна, и изучать все это увлекательно. Я даже веду небольшой блог в Twitter, где рассказываю про кирпичи и истории, связанные с ними.

– Сложно собирать?

– Единственная сложность – отсутствие информации. Я ходил в библиотеки, поднимал архивы, искал значения букв, картинок, фамилии... Если, например, в британских архивах можно найти даже информацию, что на таком-то заводе в такое-то время парнишку убило вагонеткой например в 1850 году, то в наших архивах, которые пережили и революцию, и войну, сохранилось не так много. В принципе, я мог бы набрать в свою коллекцию еще пару тысяч кирпичей, но зачем, если никакой информации про них не найти.

– Откуда у вас больше всего кирпичей?

– Конечно, из Петербурга, их более тысячи, не считая разновидностей. В окрестностях столицы по берегам рек Невы, Ижоры, Тосны, Мги много пригодной для кирпичного производства глины, а столица нуждалась в крепком строительном материале, так что и заводов было много. Они учреждались, продавались, наследовались потомками, и количество клейм множилось.

– Из каких кирпичей строился Петербург?

– Первые упоминания петербургских кирпичных заводов относятся к началу XVIII века, это крупные казенные заводы на Неве, Черной речке, в Славянке, Петергофе, завод Александро-Невской лавры. Постепенно стали появляться и частные заводы, а к началу XIX века «госпредприятия» пришли в полнейший упадок и постепенно были выкуплены частными владельцами. Размер кирпича также менялся – вначале он был чуть менее широкий и более тонкий.

– А когда начали клеймить кирпичи?

– Клеймение стало обязательным только в 1847 году. С этого момента весь кирпич, если он предназначался на продажу, должен был быть с клеймом заводчика, хотя иногда клеймо ставили и просто для себя на усадебных заводах, чтобы гордиться этим. В Петербурге известно только 3 клейма, датированные более ранним периодом. Москва в этом плане гораздо интереснее – там казенные кирпичи клеймили с XVII века, например, у меня есть кирпич 1647 года со значком, отдаленно напоминающим двуглавого орла.

– А для чего вообще ставить клеймо?

– Это было единственным способом выяснить производителя некачественного кирпича. Например, когда в 1853 году обрушился построенный дом графа Эссен-Стенбока у Знаменского моста в Петербурге, то по клейму был определен завод, где эти кирпичи изготавливались.

А потом клеймо в условиях жесткой рыночной конкуренции стало играть роль узнаваемого товарного знака как символа качества и доверия покупателей.

– Возможно сейчас найти в нашем городе клеймо, которого у вас нет и которое никому неизвестно?

– Не думаю, но какие-то неизвестные разновидности ранее обнаруженных клейм из года в год продолжают «всплывать». Вот в Ленинградской области, безусловно, предстоит еще достаточно много находок.

– Может ли ваше увлечение помочь с установлением точной даты строительства некоторых объектов в нашем городе? Это довольно острый вопрос для градозащитников.

– Конечно, если на кирпиче есть клеймо, то это уже указывает на определенный временной период. Однако, надо подходить к этому вопросу с осторожностью: здания в Петербурге за свою историю частенько надстраивались, перестраивались, да еще могли частично восстанавливаться после разрушений в блокаду из кирпичей соседнего дома. Так что в одном доме можно легко встретить кирпичи, произведённые с промежутком лет в 50!

– Существует ли какая-то систематизация найденных в городе клейм?

– В 2017 году мы совместно с сотрудником Эрмитажа под эгидой Института истории материальной культуры РАН издали «Каталог кирпичных клейм Санкт-Петербургской губернии». В конце 2021 года вышло второе дополненное издание, где собраны все известные нам варианты клейм.
Кроме этого, в 2021 году опубликован труд наших коллег по увлечению «Кирпичная энциклопедия Санкт-Петербурга» с большим объемом информации о деятельности кирпичных заводов.

– В мире много собирателей таких, как вы?

– Таких «сумасшедших», как я, во всем мире, как ни странно, довольно много. В России я знаю коллекционеров кирпичей из Москвы, Ростова-на-Дону, Владивостока, Самары, Калуги, Калининграда... В Петербурге серьезно так собирают кирпичи человек 10-12.

Таких коллекционеров, как я, много в Америке, Великобритании, Венгрии. Раньше мы постоянно общались через одну из соцсетей, но сейчас с этим проблема. Несколько лет назад я познакомился с шотландцем Марком, он помогал мне с историей английских и шотландских кирпичей. Мы даже были у него в гостях в Эдинбурге всей семьей. Очень хороший дядька, такую нам экскурсию провел по шотландским замкам, это просто немыслимо! Я ему в подарок привез шотландский кирпич, который нашел под Петербургом. И у него такого не было в коллекции, представляете? А он разрешил мне взять любой кирпич из его коллекции. О нашей встрече даже местная газета потом написала.

– За сколько бы вы продали всю свою коллекцию?

– Трудно продавать плоды увлечения, которому посвятил почти 20 лет. Да и зачем и кому? Это ведь не антиквариат. Вот работал когда-то лет десять завод, который делал по три миллиона кирпичей в год. Сколько экземпляров за это время разошлось!? Кирпичи – это серийное производство, это не изделия Фаберже в единственном экземпляре.
Разве что купят такие же страстные коллекционеры вроде меня! Или однофамильцы заводчиков. Если, к примеру, ваша фамилия Бахвалова, то можно найти кирпич с таким клеймом. А те, кто хочет в баре сделать необычную антуражную стойку или лофт-пространство, покупают у оптовиков.

Но лично я не продаю кирпичи, а только меняю на те, которых у меня нет. Я могу купить, могу подарить, могу поменять.

– Сколько стоит самый дорогой кирпич?

– Мне гораздо интереснее кирпич найти, как говорится, «поохотиться» на него. А так некоторые могут купить и за 15-20 тысяч.

– Может, вам музей кирпича стоило бы открыть?

– Я бы хотел, но это надо все бросить и только этим заниматься. Я пока еще работаю. Лучше использовать возможности выставок и тем самым приобщать людей к таким необычным артефактам истории. Но и с этим не все просто – очень часто отвечают, что все оформление, стенды, вывески и рекламу я должен сделать за свой счет... Очень затратное мероприятие получается.

– А ваша профессия связана с кирпичами?

– Моя работа не связана с кирпичами, я работаю в пищевой промышленности. Вообще, по образованию я физик, кандидат наук, защитил диссертацию по специальности «Лазерная оптика». Но в 1990-х годах, когда зарплаты в университете стали мизерными, пришлось пойти работать в другую сферу, где очень помог хороший английский язык еще со школы.

В нашем сообществе объединились люди совершенно разных профессий и взглядов, но это совершенно не мешает нам общаться по поводу общего увлечения. Наше хобби позволяет не только узнавать малоизвестную историю развития промышленности нашей страны, но и сохранить имена тех, кто своим трудом создавал величественные архитектурные памятники, которыми мы любуемся и сейчас.