В Фонтанном доме открылась выставка архивных документов, посвященная 50-летию отъезда Иосифа Бродского из СССР, – «Ответ один – отказ». Она разместилась в постоянной экспозиции музея «Иосиф Бродский. Натюрморт», в которой представлены несколько сотен подлинных предметов из обстановки разных квартир поэта. Среди них – тот самый чемодан, с которым он уехал из страны и письменный стол из его бруклинской квартиры. Только на один месяц в «Натюрморт» добавили документальные материалы, раскрывающие драму поэта – «невстречу» с родителями после вынужденного отъезда.

БОРЬБА ЗА СЫНА

Новая выставка – часть литературного натюрморта из подлинных вещей Бродского из разных адресов, сложившегося по негласным правилам: почти полное отсутствие человеческих лиц, бумаг, документов и фотографий. «Это плоскостной материал, который не совсем подходит под понятие «вещь», – объясняет арт-директор проекта «Музей Иосифа Бродского в Фонтанном доме» Павел Котляр. – Временная выставка интересна тем, что это первое включение документального ряда в рифму к предметному. Сам постоянный «натюрморт» рассказывает про вещи Иосифа Бродского, а выставка представляет документальные материалы из фондов Музея Ахматовой.
Три поверхности, два стола и один секретер, создают своеобразные «жизненные витрины» о семье поэта и, самое главное, борьбе родителей за сына. Принципиального порядка осмотра здесь нет, но если идти по хронологии, то первая плоскость этого прекрасного секретера демонстрирует ряд материалов, связанных с судом над Иосифом Бродским в 1965 году и непосредственно с его отъездом.

Выставка называется «Ответ один – отказ» – это строчка Марины Цветаевой, очень важного для Бродского поэта. В какой-то степени эта фраза будет регулярно возникать в документах – прошениях родителей Бродского для того, чтобы их выпустили из страны для встречи с сыном. Они будут запрашивать разрешение и получать отказ».

Новая экспозиция – это одновременно история про сам отъезд, семью, разделенную океаном, и жизнь родителей в ожидании сына. «Это выставка про то, как они не встретились после 1972 года. Представлены письма, подписанные Александром Ивановичем Бродским либо матерью, а здесь совершенно душераздирающее – «родители». Очень важны сами формулировки, документы говорят сами за себя. «На календаре год 1964, а на улице Маяковского – 1937…» – Бродского арестовали буквально на улице и привезли в отделение милиции на улице Маяковского. Потом Мария Моисеевна и Александр Иванович будут писать уже в суд, говоря, что обвинение в тунеядстве парадоксально: ведь у Бродского есть разные профессиональные активности, и это несправедливое обвинение… На экспозиции представлена фотокопия указа Президиума Верховного совета РСФСР о борьбе с лицами, уклоняющимися от общественно-полезного труда, проще говоря, тунеядцами. Документ происходит из семьи Бродских. В нем мама или папа подчеркнули фразу «честно трудиться по своим способностям». Они доказывают, что Бродский осваивал профессию геофизика, что у него способность к стихосложению, это подтверждают коллеги-литераторы. И здесь мы видим письмо, подписанное не только Анной Ахматовой, но и Чуковским, и Паустовским, и другими. Когда Дзержинский районный суд постановит отправить его в ссылку на север страны и приговор вступит в силу, они будут стараться обжаловать решение в вышестоящих инстанциях. Будут постоянно апеллировать к советскому праву и гуманизму. Кого точно нельзя обвинить в диссидентстве, так это его родителей. Вот, например фотография Александра Ивановича рядом с Лениным у Финляндского вокзала. Это люди, которые не считают борьбу с социалистическим строем частью своей идентичности, и сам Бродский, к слову, тоже так не считал. Диссидентом я бы его не называл», – отметил Павел Котляр.

Иосиф Бродский, несмотря на некий миф о холодном снобе в ореоле античной мудрости, советующем не выходить из комнаты, на самом деле был чутким и нежным в отношении родителей.

Не случайно на выставке есть фотография, где он стоит рядом с папой.

Глобус, 12-летний мальчик показывает отцу, флотскому офицеру, моря и горы. Позже он побывает во многих из этих мест, но без Александра Ивановича. После смерти матери и 11-летних отказов Бродский вновь предпримет попытку встречи с отцом. Она должна была произойти в мае 1984 года, но в апреле Александр Иванович умирает, так и не увидев сына.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЛЕНИНГРАД?

Мог ли Иосиф Бродский вернуться на родину – один из самых частых вопросов, который так или иначе задавали и самому поэту, а теперь и исследователям его творчества.

«Мне нравится эволюция его ответа на этот вопрос, самое классное: бог даст – приеду, не даст – не приеду. Я думаю, он не мог простить системе, что так и не увиделся с родителями. Безусловно, он не хотел быть объектом манипуляций, в том числе политических. Он против своей воли стал бы символом демократических преобразований. Для него роль частного человека, индивидуалиста автоматически была бы сорвана. Но и главная причина: сердце могло и не выдержать, особенно больное сердце. Как он шутил: если на место преступления имеет смысл возвращаться, то на место любви – нет», – замечает Павел Котляр.

Яков Гордин – один из ближайших друзей поэта – рассказывал, что для Иосифа Александровича уже была готова резиденция на Каменном острове, город ждал своего главного невозвращенца. «Есть относительно точная цитата, Бродский сам говорит в одном из фильмов, что вернуться в страну, город, где никого и ничего не осталось, представляется довольно сложным», – добавляет хранитель Екатерина Печеник. Сегодня, когда за Бродским закрепилось негласное звание одного из самых модных поэтов, «Петербургский дневник» поинтересовался у создателей экспозиции, может ли в честь него появится новый литературный фестиваль по подобию Дня Д, который уже много лет объединяет поклонников Сергея Довлатова.

«Может ли появиться фестиваль Бродского? Да, но вот в чем проблема: Бродский с Довлатовым идут рядом, это два модных представителя русской литературы. Но фестиваль Довлатова понятен как некий народный праздник, и улица Рубинштейна сама диктует формат. Если брать Бродского как фигуру, начинаются сложности: как сделать праздник, Бродский все-таки индивидуалист. Здесь фестивальные формы не так очевидны, но как показывает опыт – это возможно», – замечают кураторы выставки.