Речь идет о бункере адмирала Трибуца, откуда в годы блокады осуществлялось управление Краснознаменным Балтийским флотом. Теперь же здесь разместится филиал Музея обороны и блокады Ленинграда. И его экспозиция, разумеется, будет посвящена боевым подвигам моряков-балтийцев.

Броня крепка

Но главным экспонатом, конечно, будет сам бункер. Ведь его возведение тоже является своего рода подвигом. Он был построен в условиях блокады всего за полтора месяца: в апреле 1942 года под него начали копать котлован, а в начале июня в бункере уже обосновался штаб КБФ. Причем конструкция этого объекта не имеет аналогов.

«Подобных фортификационных сооружений больше нигде нет, – рассказывает «Петербургскому дневнику» специалист научно-просветительского отдела Мемориального музея обороны и блокады Ленинграда Виталий Бондарь. – Ведь бункер построен из броневых плит толщиной около 20 сантиметров, причем при строительстве практически не использовался бетон. Почему? Ну, во-первых, в блокированном городе его и так не хватало, а во-вторых, это существенно бы затянуло само строительство. Ведь для того, чтобы бетонные своды обрели свою максимальную прочность, нужно несколько месяцев. А тут собрали на металлическом каркасе стены и потолок из плит, сделали снаружи дополнительную защитную обваловку грунтом – и готово. При этом прочность конструкции бункера такова, что он мог выдержать прямое попадание 250-килограммовой бомбы!»

Стоит заметить, что бункер напоминает своеобразную матрешку: внутри находится основной броневой корпус, а с внешней стороны – дополнительный защитный «кожух» из тех же плит. А между этими двумя элементами конструкции уложены мешки с песком и... хлопком (последний был необходим для звукоизоляции). Кстати, сами броневые плиты тоже можно с полным правом считать историческими артефактами. Их для строительства привезли с Ржевского полигона, где они служили мишенями для испытания корабельных снарядов. Поэтому на некоторых плитах остались хорошо заметные даже сегодня следы таких обстрелов. А в одной из них даже остался застрявший фрагмент разорвавшегося снаряда. Между прочим, часть этих плит еще дореволюционного выпуска.

Может возникнуть закономерный вопрос: почему же возведением такого важнейшего для защиты города объекта военные не озаботились заранее? Озаботились. Но обстановка на фронте заставила в корне менять планы. Изначально штаб КБФ располагался там, где он и должен был быть по определению – в Кронштадте, который являлся базой флота. Потом, из-за сжимания блокадного кольца, штаб переехал на Васильевский остров, в здание Военно-морского училища им. Фрунзе. Но после одной из бомбежек, когда погибло несколько офицеров, было решено построить для штаба отдельный объект.

Что бы сказал архитектор Тон?

Но почему посреди корпусов одного из старейших в городе вузов?
«Все дело в том, что сотрудники и студенты ЛЭТИ к весне 42-го уже были почти полностью эвакуированы, и эта территория практически опустела, – объясняет руководитель инициативной группы по сохранению бункера Максим Мосенжник. – Поэтому здесь гораздо легче было проводить секретные работы по строительству. Немецкая разведка ведь работала хорошо, у нее была информация, что штаб флота переехал на новое место. А вот куда именно, она так и не узнала. Ну и нельзя еще забывать о том, что вокруг не было никаких военных объектов или заводов. Крупных бомбежек или обстрелов здесь не было зафиксировано».

И уж совсем неслучайно бункер возвели почти вплотную к Преображенской церкви – прямо на площади перед ней. Во-первых, в этом здании был большой крепкий подвал. А во-вторых, в храме (кстати, это единственное уцелевшее «культовое сооружение» знаменитого архитектора Тона) после революции обустроили акустическую лабораторию, для чего здание разделили на три этажа мощными перекрытиями. В 1942 году морякам осталось лишь усилить их железными балками, да провести из подвала в бункер бетонированный подземный ход. И церковь стала одним из важных элементов структуры штаба.

«В подвале храма разместили основной узел связи флота, – говорит Максим Мосенжник. –На первом этаже обосновалась контрразведка, на втором и третьем – военный совет КБФ. Так что было бы неправильно говорить, будто исключительно в бункере весь штаб и находился. Нет, в нем был только личный рабочий кабинет адмирала Трибуца, небольшой зал для оперативных совещаний и помещения для дежурного офицера, шифровальщка и связиста. Но то, что именно здесь были мозг и глаза воюющего Балтийского флота, – это точно».

При этом на сохранившемся архивном плане нет какого-либо отдельного помещения, где командующий флотом мог бы оставаться ночевать. По мнению исследователей, если этого требовала боевая обстановка, то для адмирала, скорее всего, прямо в кабинете просто ставили раскладушку. Тем более что сам Трибуц жил вместе с семьей относительно недалеко – на Карповке, возле Иоанновского монастыря.

Тайная биография

Сверхсекретность бункера сыграла с ним дурную шутку. Летом 1944 года моряки покинули этот объект, и его передали в ведение городской Гражданской обороны. И для вернувшегося из эвакуации «населения» ЛЭТИ этот бункер стал всего лишь обычным бомбоубежищем без особого исторического, как теперь принято говорить, «бэкграунда». Поэтому и в лихие 90-е, когда бункер лишился даже «звания» бомбоубежища, никакого пиетета к нему никто не испытывал – его содержимое подверглось активному разграблению. А когда рядом возник авторынок, то бывший мозг КБФ превратился еще и в «отстойник» всякого барахла.

«Когда я с единомышленниками в 2016 году стал расчищать бункер, то мы вывезли оттуда 5 полных контейнеров ПУХТО, притом что площадь бункера всего 100 квадратных метров, – вспоминает Максим Мосенжник. – И все на нас смотрели с изумлением. Никто ведь не знал о прошлом этого объекта! Я сам в свое время обошел в его поисках чуть ли не всю Петроградскую сторону и нашел практически случайно. Ну а потом мы задумались, что делать дальше. Создать частный музей – очень сложно. Да и сохранность бункера все равно остается под вопросом. Вот, скажем, закрылась наша контора – кому достанется объект? И поэтому мы решили пойти на контакт с каким-нибудь музеем».

Энтузиасты обратились в Музей обороны и блокады Ленинграда, и там им пошли навстречу. И у бункера появились совсем иные перспективы.

Машина времени

Буквально на днях закончились обследовательские изыскания, целью которых было определение состояния несущих конструкций бункера, которому в этом году исполняется 80 лет (и 30 из них он имел состояние «заброшки»).

«Наши опасения оказались напрасными. Мы, кстати, уже почти полгода курируем этот объект, – отметил главный инженер компании АЖИО Дмитрий Сизов. – Теперь вместе с заказчиком нам нужно определиться с дальнейшим проектированием музея. Примечательно, что в реставрации не так часто встречаются подобные объекты, где можно с такой определенной долей свободы проявить фантазию, не нарушая исторической ценности. Тем более что и особых сложностей в работе мы не видим – они имеют исключительно бытовой характер. В рамках госконтракта проект должен был выполнен до конца года».

Правда, для историков и музейщиков еще остается много невыясненных вопросов. Ведь внутренняя планировка бункера при его переоборудовании в бомбоубежище подверглась кардинальным изменениям. Практически ничего не сохранилось и из интерьеров, за исключением «родных» броневых дверей, нескольких корабельных выключателей и распределительного щитка с мраморной плитой, на которой установлены фарфоровые электрические пробки.

«Все ныне существующие перегородки нужно сносить и восстанавливать тот внутренний облик бункера, который он имел в 1942 году, – отмечает специалист научно-просветительского отдела Мемориального музея обороны и блокады Ленинграда Виталий Бондарь. – Нужно привязывать не бункер к музею, а экспонаты к восстановленному пространству. Чтобы ни у кого из посетителей не было повода сказать, что им показывают убежище ГО 50-х годов. При этом было бы еще очень хорошо, если бы нашлась возможность дать посетителям увидеть на плитах отметины от снарядов. Это же историческая фактура!»

Былая секретность этого объекта и здесь выходит боком, потому что нет никаких фотографий ни внутренних помещений бункера, ни внешних (за исключением снимков, где запечатлены начальные этапы строительства). Есть только схема помещений 1942 года. Поэтому сейчас пока невозможно представить даже, как выглядел кабинет адмирала. Так что теперь предстоит большая работа уже по архивным изысканиям. И здесь могут пригодиться даже заявки тыловым службам с указанием необходимой для бункера мебели. А ведь надо еще понять, как выглядел бункер в годы войны снаружи: где располагались маскировочные сети, какой была грунтовая «подушка» на крыше бункера (сейчас там почти лес из высоких деревьев) и вокруг него.

«В общем, бункер по-прежнему остается некоей терра инкогнито в самом центре города, – делится Виталий Бондарь. – Но тем интереснее работать. К тому же создание здесь музея – это наш долг перед теми, кто защищал наш город».

Примечательно, что в экспозиции нового филиала Музея обороны и блокады Ленинграда будет и подробный масштабный макет бункера, для того чтобы во всех подробностях показать посетителям, как выглядит этот объект с точки зрения инженерного сооружения. Причем его можно будет осмотреть не только снаружи, но и внутри – планируется сделать съемную крышку. Можно сказать, что в таком виде бункер можно будет увидеть впервые за все 80 лет его существования.

ФАКТЫ

- По предварительным данным, в штат филиала планируется включить 5-6 человек, включая экскурсовода. Экскурсии же будут проводиться небольшими группами, что обусловлено размерами самого объекта.

- В состав штаба КБФ входил еще один корпус ЛЭТИ по улице Попова, в котором в годы блокады находились политуправление и редакция газеты Балтийского флота. Здесь же располагалась группа писателей, прикомандированных к политуправлению КБФ. Например, именно в этих стенах были написаны такие известные произведения, как роман Н. Чуковского «Балтийское небо» и пьеса Всеволода Вишневского и Всеволода Азарова «Раскинулось море широко».