Ксана Викторовна Штернлихт – изящная хрупкая женщина, врач-педиатр и эндокринолог. Она заведует одним из самых больших в клинике университета и самых сложных отделений – приемным. В клинику Педиатрического университета поступают на лечение, как правило, самые тяжелые дети, поэтому профессионализм, быстрая реакция и выдержка – неотъемлемые качества каждого, кто работает в приемном.

Никогда ни о чем не жалеет

Ксана – профессорская дочка. Ее отец Виктор Шаблий занимал высокий пост сначала во Всероссийской академии сельхознаук, затем из Москвы его направили в Киев, где он занимался санветэкспертизой, возглавлял Институт ветеринарной медицины. В Киеве Ксана отучилась в медицинском институте, получив сразу две специальности – педиатра и эндокринолога. За год до окончания вуза ее отец погиб, девушке пришлось решать множество проблем.

«Я была младшим научным сотрудником детского отделения НИИ эндокринологии. Мы в группе с зарубежными коллегами выезжали во вторые и третьи чернобыльские зоны отчуждения для обследования детского населения, пострадавшего в результате Чернобыльской аварии, с целью выявления радиогенных последствий облучения. Делали УЗИ щитовидной железы, отбирали пробы. За сутки проходило до 200 детей. Было сложно физически, но это был колоссальный опыт. Обнаруживалось много детей с раком щитовидной железы, у катастрофы однозначно были отдаленные последствия», – рассказывает Ксана Викторовна.

Потом ей предложили работу в Петербурге, хотя на Украине была практически готова кандидатская диссертация.

«Папа умер, мне надо было кормить маму и дочку. Я уехала из Украины в 2002 году, первым местом моей регистрации в Петербурге было ООО «Ночлежка» – не было ни жилья, ни российского гражданства, хотя я, москвичка по рождению, должна была его получить в упрощенном порядке. Отработала 5 лет в сфере контроля проведения международных клинических исследований, потом пришла в Педиатрический, сдала квалификации, и вот с 2008 года я здесь. Продолжая работать в фармацевтике, дежурила как врач в приемном по выходным, потому что надо было кормить семью», – рассказывает доктор.

Она говорит, что не жалеет о том, что переехала – в Педиатрическом работали великие врачи: Гирей Баиров, Николай Шабалов, Игорь Воронцов, а ленинградская-петербургская школа педиатрии является лучшей в стране. С 2018 года она возглавляет приемное отделение.

«Каждый знает свое дело»

За сутки через приемное отделение Педиатрического проходят до 160 пациентов, как правило, тяжелых – и плановых, и экстренных. Тут работает 60 человек, из них 24 – врачи.

«Плановые пациенты тоже преподносят сюрпризы. Недавно доктор обратил внимание на гематому в области лба ребенка, вялость, слабость. В итоге диагностировали линейный перелом черепа. Дети все поступают тяжелые. И от врачей требуется колоссальное внимание: надо быстро всех осмотреть, поставить или подтвердить диагноз, а бывает, что пациенты поступают практически одномоментно. Мы поддерживаем позицию ректора вуза Дмитрия Иванова: не отказывать ни одному пациенту, каким бы тяжелым он ни был», – отмечает Ксана Штернлихт.

Здесь дежурства по педиатрии усложняются с каждым годом. С прошлого года начало работу отделение онкогематологии, в стране продолжается инфраструктурная реформа здравоохранения, согласно которой маршрутизация самых тяжелых пациентов производится в учреждения 3-го уровня, которым является Педиатрический университет.

«Да, приемное имеет свою специфику. Жаль, что нет специализации «врач приемного отделения» по педиатрии. Быть врачом приемного – это не каждый сможет, специфическая работа – надо за очень короткое время вычленить главное, маршрутизировать правильно и не ошибиться. Если семья отказалась от госпитализации или врачи решили, что ребенок не нуждается в ней, то я все равно после каждого дежурства лично обзваниваю семьи негоспитализированных. Несовпадений диагнозов крайне мало, доктора все высокопрофессиональные», – сообщает заведующая.

Ксана Штернлихт говорит, что случайных людей здесь не бывает – если попадаются, то быстро уходят.

«Здесь специфика человеческая – чувство плеча, и если им не обладаешь, не способен прикрыть коллегу, то у тебя не получится. Здесь нет места зависти, сам коллектив таких не приемлет. Естественный отбор. Большая нагрузка, дети тяжелые, требуют быстрого реагирования. Если поближе вникнуть, то видно, что никакой суматохи нет: есть алгоритмы, каждый знает свою работу и делает то, что должен. Один человек не должен метаться, как беременная крачка, с криками «Шеф, все пропало!». Каждый четко знает свое дело, мы к этому шли. Приходится встраиваться в этот алгоритм», – смеется заведующая.

Во-первых, это красиво

Несмотря на внешнюю хрупкость, Ксана говорит, что она – отнюдь не хрупкий человек и весьма жизнестойкий. Ей многое пришлось пройти: поменять города, страны, поднять двух детей (старшая окончила Первый медицинский и стала хирургом-стоматологом, младший сын оканчивает школу), она сделала карьеру, построила дом. И теперь в редкие часы отдыха, но желательно не реже трех раз в неделю по три часа, она метает ножи и топоры.

Спортом Ксана занималась всегда: танцы, бег, ездила на лошадях, плавала. Не было периодов без спорта, увлекалась не то что экстремальными, но серьезными видами спорта. Потом случайно увидела, как спортсмены метают в мишени топоры и ножи. Ей понравилось.

«Я привыкла, что надо чего-то достичь, занятия должны вылиться в какое-то умение. Я занималась кроссфитом, но просто тягать железо мне не интересно. А когда метаешь ножи, ты чему-то обучаешься. Тренируешь мозг, собираешься. Ты должен послать импульсы, чтобы нож, сделав определенное количество оборотов, воткнулся куда надо. Ошибка думать, что во время броска я злюсь, кого-то себе представляю в виде мишени. Мой тренер из клуба «78 легион» Денис Головкин говорит, что метание происходит не рукой, а ножом, и, держа нож пальцами, надо дотянуться его острием до цели. Метнуть можно все, что угодно, если есть техника удара. Главное – руку должны поставить, а дальше неважно – нож, диски, топоры. Это все физика и механика, и сила для этого не главное. Мне понравилось, как это выглядит, красиво», – рассказывает доктор.

Женщины метают с расстояния 3, 5, 7 и 9 метров, есть оборотное и безоборотное метание, на соревнованиях спортсмен должен выбить максимальное количество очков. Сейчас из-за занятости в соревнованиях Ксана не участвует, но тренировки старается не пропускать. В секции тяжелых видов спорта сейчас очень много женщин.

Больше ей нравятся ножи, чем топоры. Специальный нож «Импульс» весит 375-378 граммов. Как-то на спор доктор метнула обычный кухонный нож – и он воткнулся в опорный столб на кухне, только ручка ножа разлетелась вдребезги.

«Согласна, хобби необычное. Люди, когда узнают, удивляются, некоторые напрягаются. Приходится отшучиваться. Метание ножей не имеет прикладного применения, но никто не знает, когда этот навык может оказаться полезен. Этот спорт учит собранности, терпению, выдержке, так сказать, вырабатывает силу духа и придает уверенность в себе», – улыбается детский доктор.