– За легковыми автомобилями и их водителями следит ГИБДД, за общественным транспортом, городскими дорогами – Смольный. А где та сфера, которая остается парламенту?

– Вопросов, ответы на которые упираются в законы, остается много. По какой ширине дороги должен ехать автобус или троллейбус? Как он должен останавливаться? Как будет развиваться транспорт в городе? Какого вида общественного транспорта должно быть больше: троллейбусов, трамваев, автобусов или метро? Как должны двигаться пешеходы, нужны ли повсеместно подземные или наземные переходы? Да даже: должны ли быть гужевые повозки и кареты в городе? Заправка например, – это дорога или нет? Там же ездят машины и знаки там могут стоять, но это будут знаки по факту рекомендательного характера. У гипермаркетов большие парковочные зоны, где часто, как по тротуару, ходят люди. Это тротуар или это дорога?

– Это парковка?

– А что такое парковка, с какой скоростью там можно перемещаться? Одни скажут, что 60 километров в час, как в городе, а другие возразят: там же люди ходят. Но, с другой стороны, это не является жилой зоной, где 20 километров в час ограничение. И это вопрос законодательного урегулирования, пусть и федерального. Пока мы не можем дать на него ответ, но будем разбираться.

– По какому пути идет Петербург? Это город для машин, как Детройт, или приоритет велосипедам и пешеходам, как в Амстердаме?

– Мы должны брать плюсы от всех транспортных схем в мире. Я бы изучил и опыт поближе – Москвы. Когда я приезжаю в Москву, то пользуюсь только общественным транспортом, потому что гарантированно знаю, когда приеду, не буду стоять в пробках, и парковка в центре дорогая.

У Петербурга своя история. У нас не так легко вывести транспорт из центра города. Это исторически сложилось: Петр Первый город строил по оси от Адмиралтейства, Невский проспект связывает весь транспорт, который идет с юга на север и обратно. Отказаться от этой структуры достаточно сложно: все мосты связаны с этими артериями, новых не построишь, а туннелей многочисленных не выроешь. Мы должны нашу концепцию вписывать исходя из экономии средств в тот каркас, который есть.

– Как вам старт новой модели транспортного обслуживания?

– Ко мне многие подходили и говорили: «Учитывая ситуацию в стране, все опять отложится». Согласен, есть определенная общемировая интеграция, и не все компании компоненты делают в нашей стране. Были переживания, будут ли поставки. В результате они идут по графику. Для города это большой шаг вперед.

Конечно, есть вопросы и по бескондукторной оплате, и по изменению маршрутов. Ко всему новому сложно привыкать. Но мы десятилетиями откладывали эту реформу. Маршрутки, которые останавливаются, где хотят, и ведут себя на дорогах, будто они главные, Петербург не красят. Наш город все-таки европейский, все должно быть по правилам и все должно соответствовать стандартам. Депутаты очень внимательно следят за транспортной реформой и в оперативном порядке с комитетами Смольного решают проблемы, которые возникают.

– Все депутаты в комиссии автомобилисты. А кто на стороне пешеходов?

– Как говорят в «Союзе пешеходов», петербургское отделение которого я возглавляю, любой автомобилист, когда выходит на улицу, тоже пешеход. С «Союзом пешеходов» я в постоянном контакте. Они попросили внести через нашу комиссию федеральную инициативу о расширения выплат по ОСАГО на случаи, когда машина собьёт пешехода. Сейчас, к сожалению, при столкновении с машиной есть неравенство: автомобилист едет в ремонт и ГИБДД, а пешеход – в больницу или в морг. И в ОСАГО не прописаны выплаты на лечение. «Союз пешеходов» инициировал такой законопроект. Есть определенный пул поддержки в Госдуме, и в рамках нашей комиссии мы не будем стоять в стороне от федеральных инициатив. Мнение региона должно звучать. В Петербурге на дорогах ежегодно гибнут 200 человек, и эта цифра не снижается.

– Как ее можно снизить?

– Есть только один способ – снижение скоростного режима. Это опыт и Европы и передовых азиатских стран, таких как Корея, Япония. Есть исследования, которые констатируют, что если машина въезжает в человека на скорости 40 километров в час, то летальность 70 процентов, а если на 30 километрах в час, то летальность 30 процентов. В этих десяти километрах в час разницы – сотни человеческих жизней в городе и тысячи по стране. Если автомобилист едет 50 километров в час, то он успеет сбросить скорость, а если 60, а с учетом настраиваемого порога все 80, то у пешехода не остается права на жизнь, основного права, которое прописано в Конституции.

– Еще до пандемии на Невском проспекте предлагали снизить разрешенную скорость до 40 километрах в час. Впрочем, ДТП со смертельным исходом там не из-за скоростного режима были.

– Это миф. Я был на комиссии по безопасности дорожного движения. И там тоже говорили, что скорость не основная причина гибели. Я спрашивал: «А какая? Красный свет? Не уступил дорогу?» Но первопричина же всего этого скорость. Почему человек едет на красный? Потому что несется на большой скорости, мигает зеленый, загорается желтый, и человеку кажется, что он проскочит. Если у человека была бы скорость 60 километров в час, как прописано в законе, то и ДТП было бы меньше.
Не стоит изобретать велосипед. Я как-то в эфире спорил с бывшим депутатом Госдумы. Он доказывал, что скандинавская модель нулевой смертности распиарена, а смертность в Швеции низкая, потому что там машины у всех дорогие и современные. Это не так. Вспомните, как основатель ИКЕА Ингвар Кампрад хвастался, что ездит на старом «Саабе». Снизить смертность можно двумя путями: снижение скоростного режима и понятные дороги, чтобы водитель понимал, куда вовремя ему можно свернуть.

У нас в городе до пандемии было 7 миллионов туристов. Основные туристы в Петроградском, Центральном, Адмиралтейском, Пушкинском и Петродворцовом районе. И все эти районы, если посмотреть по статистике аварийности, будут в красной зоне: смертность на 130-140 процентов выше общегородской.

– Сложно ли снизить там разрешенную скорость?

– Несложно. Технически только повесить знак нужно. Пять лет назад у меня была инициатива: раз нештрафуемые 20 километров в час не пересмотреть, то давайте снизим в городе скоростной режим до 30 и 40 километров в час, что по факту будет 50 и 60 километров. Не очень согласна была ГИБДД. Они считают, что город должен быть стандартным. Поэтому в целом в городе не снизить, и по конкретным зонам ГИБДД не считает необходимым снижать.

– Лежачие полицейские могли бы быть выходом?

– Они вызывают недовольство у людей: слишком шумные, мешают спать ночью. Мы измеряли с Роспотребнадзором на Трамвайном проспекте, по которому идет транзитный поток в порт. Везде превышения. К сожалению, лежачие полицейские – не выход. На опасных участках их не поставишь. Они уместны там, где карман или подъезд к заправке.

– Весной 2022 года не очень часто вспоминают, что Россия подписала Парижское соглашение по парниковым газам. Городу стоит начинать заниматься электромобилями или пока это подождёт?

– Это актуально. Электротранспорт – это будущее города, кто бы что ни говорил. А говорят, что электричество так или иначе будет от ТЭЦ, которая сжигает газ, поэтому те же самые выхлопы дает. Но, как энергетик по образованию, могу утверждать, что не те же самые. На ТЭЦ есть система очистки, и выброс идёт на высоту дымовой трубы, а не под нос прохожему, как это делает машина.

Электротранспорт, газомоторный и гибридный, – это транспорт будущего. Сейчас, судя по моему округу, многие граждане, жители остро воспринимают вопросы экологии. К счастью, к нам уже пришло осознание, что если загрязняем реку или выбрасываем мусор на улицу, а батарейки выкидываем в общий бак, то ничего хорошего и лично для нас не будет. В природе все взаимосвязано: вся эта грязь так или иначе попадает на наш стол.

Есть и минусы у электротранспорта. Он бесшумный, и пока непонятно, как утилизировать аккумуляторы. Сейчас по факту их не утилизируют, а просто складывают. Но наука идет вперед. Я уверен, что эту задачу мы решим.

– Если брать Петербург, то где ждать появления заправки для электротранспорта? На базе существующих?

– В отличие от бензиновых или дизельных машин заправка электромобиля достаточно длительная. Может быть, какие-то передовые автозаправочные станции поставят эти станции. Но это не станет решением вопроса. Невозможно же из рабочего дня выделить там два-три часа, чтобы постоять и заправить машину. У нас большой мегаполис, люди ценят время. Без ущерба времени электротранспорт может заправляться в двух случаях: это на работе и у дома. Возможно, что платное парковочное пространство будет оборудоваться этими станциями, может, просто город начнет ставить столбики. Но это все не дешево. Не стоит забывать, что и технологии заправок развиваются. Уже есть быстрые станции для машин, где машину можно заправить за час, за 45 минут. Я думаю, что как только дойдем до 10 минут, то они появятся и на традиционных заправочных станциях.

– Планирует ли заниматься комиссия ценами на авто: почему они растут, почему разные по телефону и при оформлении?

– Да, этот вопрос актуальный. Он касается почти каждого. У нас в городе два миллиона машин, и они должны обновляться. Я выходил с несколькими инициативами про навязанные услуги при покупке машин. Знаю, в Петербурге даже есть несколько юридических компаний, которые в пандемию занимались тем, что в суде пытались доказать, что дополнительные опции – это навязанные услуги, и обжаловать их покупку. Я общался с некоторыми дилерами. Они говорят: «У нас проблемы с логистикой и есть максимально наценка, которую они могут можно давать». А когда курсы валют скачут, то эта наценка нивелируется. И тут дорога с двусторонним движением. Распугать весь бизнес, чтобы он просто перестал продавать машины? Это тупиковый путь. Есть, конечно, жулики, которые просят аванс, – и компания исчезает. Но это правоохранительная история. Но если люди физически не могут поставить товар, то, наверное, расширение рынка, возможностей естественным путем приведут к тому, что бизнес перестанет заниматься накрутками.

– У вас есть «Подорожник»?

– Конечно, есть.

– На каком виде общественного транспорта чаще передвигаетесь?

– На метро. Мне так по логистике удобнее. Оставляю машину у метро и еду в центр. Там парковку трудно найти. Водителя у меня нет, я от него отказался. Плюс для детей поездка на метро – это всегда приключение.