Владимир Киселев стал первым «выборным» директором Дворца творчества детей и молодежи в 1990 году, пройдя путь от председателя совета отряда. Феерию дворца в юношеские годы он почти не застал, поскольку рос в Тосненском районе.

«Для меня вся пионерская история началась в Тосненском районе Ленинградской области. Мне кажется, что пионерская организация была некой альтернативой отсутствию возможностей пользоваться благами, которые давал Ленинград своим пионерам», – предполагает он.

Улица Рычина на карте поселка Рябово в Тосненском районе когда-то появилась не случайно.

«Пионерский отряд, в котором я состоял, занялся поиском информации о захоронениях времен войны. Напомню, что под Ленинградом шли ожесточенные бои в районе Любани и Тосно. Летчик погиб и, поскольку он ушел достаточно глубоко под землю, в его планшете остались многие документы в достаточно приличной сохранности. Мы долго искали родственников – выяснилось, что они были из Перми. Эта эпопея длилась чуть ли не три года. Писали в военкомат, в различные архивы – откуда призывался, где служил... Поиски увенчались тем, что появилась такая улица», – сказал Киселев.

Советский Диснейленд

А потом случилось свидание с Ленинградским дворцом.

«Я тогда, вероятно, уже учился в четвертом классе, и нас привезли во Дворец пионеров. Это было что-то сказочное, потому что я много о нем слышал, нам только рассказывали. Но все, что я увидел, превзошло мои ожидания – это был какой-то яркий праздник, будто салют в День Победы. Дворец подготовился: открылась игротека, ярко было, как на новогодних елках, которые я потом много лет проводил сам. Было множество всевозможных аттракционов, настольные игры. Это был словно Диснейленд. Эта первая встреча с дворцом осталась для меня таким ярким моментом в жизни, но я не предполагал, что в 1979 году, когда мне было уже 25 лет, меня пригласят сюда на работу», – делится Киселев.

После Горкома комсомола он пришел по приглашению Галины Михайловны Черняковой и Лидии Петровны Буланковой – двух ярких женщин дворца – на работу в качестве заведующего отделом политики массовой работы.

«Он занимался самыми яркими событийными вещами для ребят нашего города – организация праздников, в том числе пионерских парадов. Ни одно значимое событие не проходило без наших ребят. 8 лет я был заместителем директора дворца и в 1990 году стал его директором. Коллектив проголосовал тогда за меня, и я получил в управление самое большое детское учреждение страны, причем в самое трудное время. Дополнительное образование, как нас стали называть тогда, пробивало себе дорогу в жизнь. Я вспоминаю одно из заседаний правительства города при Анатолии Собчаке, когда был вынесен вопрос о развитии дополнительного образования в Петербурге. Собчак тогда уехал в командировку, и вел заседание правительства Владимир Путин. На трибуну вышел Олег Лебедев – председатель Комитета по образованию. Он человек невысокого роста, совершенно негероическая фигура, но очень вдумчиво говорил о том, что в нынешних условиях, когда нравственные ориентиры уходят, нужно развивать дополнительное образование. Путин тогда сказал: «Какое дополнительное образование? Нам садики не на что открывать, на питание детей не хватает денег». Тогда звучало много «не»… Но в результате вышло решение о поддержке. Мы понимали, что это победа, прежде всего морально-волевого характера, потому что денег нам в этот момент все равно никто не дал. Но мы поняли, что власть готова поддержать детские движения и детское творчество. Анатолий Собчак, к слову, был частым гостем дворца. «Он спрашивал: «Когда ты вывеску на Невском поменяешь?» «Ленинградский дворец пионеров» не очень соответствовал Петербургу… Я ему ответил: «Анатолий Александрович, вы по образованию юрист и, наверное, меня поймете: вот когда будет закон – поменяем. Невзоров (признан иноагентом Верховным судом РФ. – Ред.) приезжал сюда, топал ногами и говорил: «Здесь находится дворец маленьких большевиков». Не надо было торопить события, нужно было находиться в правовом поле», – рассказывает Киселев.

Руководство дворцом он оставил в 2011 году – за это время в Петербурге сменился не один губернатор.

«На уровне первых лиц я ощущал поддержку, но у всех губернаторов были разные возможности, – вспоминает он. – Я помню поддержку со стороны Владимира Яковлева. Это выразилось в том, что он пошел на достаточно нелогичный на тот момент шаг, когда в Петроградском районе на территории Кировского парка была выделена земля под экологический центр дворца. Тогда газеты вышли с заголовками: «Пионерам буржуйскую землю». Я тогда воевал за этот кусок и чуть не шантажировал его в последний раз: «Вы видели портрет Кирова у нас во дворце, а он лично выбрал Аничков дворец для открытия». Александр Сизов столько сделал для открытия «Зеркального». Валентина Ивановна Матвиенко совершила целую эпопею, создала прецедент, когда рассматривался вопрос не развития отрасли, а вопрос о развитии конкретного учреждения. Более 3 миллиардов рублей выделили на это – колоссальные на тот момент деньги, чтобы развивать дворец. Мы эти миллиарды освоили гораздо быстрее и благодаря этому получили абсолютно новую жизнь для «Зеркального».

После того как пионерская организация прекратила существование в прежнем виде, дворец решил поддерживать разнообразные направления детского досуга. В этом Владимир Киселев видел единственную возможность для его развития.

«Я выбрал тогда единственную верную линию поведения как руководитель главного дворца страны. Мы стали поддерживать различные направления и многовекторное развитие детей, но не политического характера. Таким образом, мы не потеряли, а приобрели новый опыт. А может быть, быстрее других регионов смогли выйти на общение с разными возрастными категориями детей, и они были вовлечены в общественную деятельность. Иначе мы могли потерять все… Ведь координация на уровне страны ушла, Министерство образования тогда дистанцировалось от детского движения. Все было политизировано и накалено, а детей надо было занять не только в спортивных или художественных секциях. Дети были другие, но интересы их были очень схожи с интересами вчерашних пионеров. По большому счету, ребята всегда хотели быть взрослыми. А для этого нужны общественно важные вещи, чтобы они могли что-то делать. Это поколение искало новые формы, сегодня дети родились уже в «цифре». Да, формы меняются, а суть остается – стать человеком, который уважает себя», – заключил Киселев.