– Вера Григорьевна, как узнали о начале войны?

– Мне было 19 лет. Только окончила зубоврачебную школу в Чернигове. Это очень красивый старинный город. Много церквей, парков. Был прекрасный солнечный день. А потом… По радио объявили: «Война!»
Вместе со своими друзьями-медиками побежала в военкомат, чтобы попроситься на фронт. Я была небольшого роста, молодая хрупкая девушка, и, взглянув на меня, в военкомате сказали, что на войну не возьмут.

– Тогда начали работать по специальности?

– Можно сказать и так. По распределению меня отправили в поселок Сосница Черниговской области. Когда приехала туда, почти весь поселок уже эвакуировался. Мне вручили ключи от здравпункта и сказали: «Иди и веди прием». Внутри никого, очень неуютно. Соседская семья взяла меня к себе, так некоторое время вместе прятались в подвале, опасаясь авианалета.

Был еще один эпизод, о котором я сама узнала уже в конце войны. Поселок Сосница располагался примерно в 70 километрах от Чернигова, где у меня остались мама и младшая сестра. Сам город немцы довольно быстро оккупировали.

После освобождения Украины мне дали отпуск, и мы с мамой и сестрой смогли встретиться. Я приехала на побывку на родину. В полушубке, ушанке, военной форме, они меня сначала и не узнали. Потом были теплые объятия, слезы. Они ведь думали, что я погибла. Оказалось, что сестра пешком ходила в Сосницу искать меня. Там все было разбито и сожжено. Среди руин ей удалось отыскать только какого-то дедушку, который заявил, что «докторшу первой немцы убили». С этой печальной вестью моя сестра Надежда и вернулась в Чернигов, меня оплакали и «похоронили».

– Как все-таки попали на службу?

– Однажды я услышала грохот. Это через Сосницу отступали наши войска. Какой-то солдат, увидев меня на пороге здравпункта в белом халате, закричал: «Немцы близко, быстро садись на подводу!» А я и рада была попасть на фронт. Вместе с отступающими частями добралась до Харькова, где располагался сборный пункт. Там попала в медсанбат, И после ускоренного обучающего курса стала операционной медсестрой.
За Харьков шли тяжелые бои. Его несколько раз сдавали, потом снова отвоевывали.

– Расскажите о Сталинграде.

– Был 1942 год. Город горел. Сплошные руины. Несмотря на большие красные кресты на машинах, немцы активно стреляли по санитарным грузовикам. Раненных с другого берега Волги доставляли на плотах и паромах, залитых кровью, все это под непрекращающимися обстрелами.
Раненых было очень много. Бывало, трое суток работали без перерыва. Тяжело смотреть на страдания людей, мы делали все, чтобы спасти каждую жизнь. Как-то отработав несколько смен подряд, пришли в домик, отведенный нам для отдыха. С утра просыпаемся, а над нами небо. Ночью, была бомбежка, крышу сорвало, а мы даже не заметили, так устали.

Зимой меня отправили вывозить раненых с передовой, на обратном пути над нами что-то летало завывая. Потом объяснили, что это летели мины, нам повезло, перелет.

Однажды меня прикомандировали сопроводить тяжелораненого в тыл. Сказали, что полетим на самолете. А я тогда впервые в жизни самолёт увидела. Все как загудело, затряслось – страшно! Но что делать, довезла раненого.

А еще бомбардировки. Сложно описать ощущения, когда видишь самолет, сбрасывающий бомбы. Лежишь на земле, смотришь на небо, а в голове только одна мысль, что бомбы летят именно в тебя.
Также помню, как под Сталинградом фашисты обломали свои зубы. Видела длинную колонну пленных немцев. Замотанные в какие-то тряпки, грязные, осунувшиеся завоеватели, они дрожали от страха, растеряв свою спесь.

– Верили в Победу?

– Даже в самых сложных ситуациях ни у кого не было сомнений, что мы победим. Бывало, что раненые отказывались ехать в тыл, все хотели скорее вернуться на фронт, бить фашиста, приближать победу и мир.

– А как относитесь к нынешней ситуации на Украине?

– Последние несколько лет мы были свидетелями того, как на Украине поднимает голову фашизм. Это ужасно. Во время Великой Отечественной никто не делил наших людей на русских и украинцев, и сегодня мы остаемся братскими народами. Там тоже есть ветераны войны, которые видели все зверства фашистов. К сожалению, их голоса утонули во лжи людей, польстившихся на заокеанские обещания сладкой жизни. На Украине последние годы шла западная пропаганда, люди были оторваны от истинной информации, не понимали реального состояния вещей.
Как и во время Великой Отечественной, уверена, что победит правда. Фашистская зараза будет вновь вычищена с Украины.

– Где вас застало сообщение о Победе в 45 году?

– После взятия Кенигсберга нашу часть передислоцировали, но куда едем, не сказали. Долгожданную весть о разгроме фашистской Германии мы получили на железнодорожной станции города Куйбышева. Все обнимались, улыбались, то смеялись, то плакали. Но по-настоящему для меня война закончилась несколько позже мая 1945 года. В Маньчжурии. После победы над милитаристской Японией я осталась служить на Дальнем Востоке, в гарнизонной поликлинике Владивостока в должности зубного врача. Потом меня перевели в город Брест. Там встретила своего будущего мужа, тоже военного врача. В 1952 году мы поженились. Свадьбы, конечно, не было, да и свадебного платья тоже. Постоянно носила военную форму. Это же был полк, где мы с мужем служили.

– Расскажите об атомных учениях.

– В 1954 году нашу часть направили в Оренбургскую область, где под командованием маршала Советского Союза Георгия Жукова прошли общевойсковые учения с реальным применением атомной бомбы. Это было масштабное действие. В учении приняло участие около 45 тысяч человек. Задействовали сотни единиц техники.

Холодная война была в самом разгаре. Америка угрожала Советскому Союзу ядерной бомбардировкой. Тоцкие учения должны были подготовить наши войска к ведению боя в условиях использования ядерного оружия, а заодно продемонстрировать всему миру, что для Советской армии нет непреодолимых преград, что у СССР тоже есть атомный щит.

Готовились к проведению этих учений все три летних месяца. Все лето стояла страшная жара. По условиям учений во встречную атаку должны были идти две армии – красных и синих. Солдаты были в полном обмундировании, обязательно в противогазах. Из-за жары это было трудно. Испытания проводились в солнечный сентябрьский день. Когда началось, земля закачалась. После взрыва все вокруг потемнело. Через какое-то время нас повезли к эпицентру, показали последствия взрыва. На месте густого леса остались одни головешки, по которым прыгали птицы с побелевшими слепыми глазами. На некотором удалении были привязаны животные – коровы и овцы, чтобы посмотреть, как на них повлияет взрыв, так некоторые из них слиплись боками. О радиации тогда толком никто и не думал.

– Где еще служили?

– После Тоцких учений нас с мужем перевели в Румынию, потом в Белоруссию. В 1961 году вышла в отставку, приехала в Ленинград. Продолжала работать зубным врачом в окружном госпитале, потом в поликлинике, трудилась до 90 лет.

На заметку

Вера Григорьевна Кузьмина любит вместе с внуками смотреть футбол, болеют за «Зенит». Узнав о преданном фанате, Веру Григорьевну пригласили на матч 7 мая («Зенит» – «Химки»), чтобы сделать символический, первый удар по мячу и посмотреть матч.

Вера Григорьевна Кузьмина после Тоцких учений получила статус ветерана подразделений особого риска Российской Федерации. Но сами ветераны чаще себя называют «атомные солдаты».

В преддверии празднования Дня Победы в городе размещаются плакаты с портретами фронтовиков. Среди них юная и красивая фронтовая медсестра Вера Кузьмина.

К слову, 24 июля она отметит 100-летний юбилей.

Прямая речь

Председатель Комитета ветеранов подразделений особого риска РФ Александр Евсеев:

– Вера Григорьевна была непосредственным свидетелем поистине исторических событий. Оборона Сталинграда, штурм Кенигсберга, Тоцкие учения 54 года. В этом году мы будем отмечать ее 100-летие, это большой праздник. Она носитель уникальных, бесценных воспоминаний. Скажем, свидетелей Тоцких учений осталось совсем немного. Во-первых, в силу возраста, во-вторых, учитывая характер учения. Хочу пожелать Вере Григорьевне крепкого здоровья и поздравить всех с наступающим Днем Победы.