Тогда, в 1922 году, власти объясняли свои действия тем, что желали таким образом помочь жителям Поволжья, охваченного страшным голодом. И на первый взгляд этот декрет имел возвышенную цель, ведь человеческая жизнь – самое ценное, что есть на свете.

Корыстный материализм

Указ имеет под собой даже некое подобие юридического обоснования, не лишенного, мягко говоря, лукавства. Дело в том, что после принятого в 1918 году постановления об отделении церкви от государства и школы содержавшиеся в храмах ценности де-юре становились государственным имуществом, которое всего лишь находилось в безвозмездном пользовании верующих.

Но тут важно заметить, что сами верующие были совсем не против поступиться этим имуществом на благо голодающих. Вот только властям не нужна была такая помощь. Ведь они преследовали совсем иные цели с далеко идущими и глобальными последствиями.

Одним из главных идеологов этой кампании был Лев Троцкий, который вместе со своими соратниками считал, что если духовенство лишить экономической основы, то церковь отомрет сама собой. А чтобы заодно избавиться и от идеологических врагов – священников и верующих мирян, изъятия должны были проводиться с максимально возможной бесцеремонностью.

Малоизвестный факт: верующие высказали желание выкупать у государства наиболее значимые ценности. Но правительство и в этом им отказало.

Иными словами, власти изначально провоцировали волнения. И они последовали. Например, 15 марта в Шуе против горожан, возмущенных варварскими действиями тех, кто изымал ценности, были применены пулеметы. И этот эксцесс позволил Ленину уже в самой категоричной форме требовать безжалостной кары для всех «церковников», дабы отбить у них всякое желание заявлять о себе.

Его фраза «Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше» появилась именно тогда.

Местные нюансы

Но вот что интересно: в Петербурге изъятие церковных ценностей проходило почти спокойно.

«Крупных волнений у нас не было, – рассказал доктор исторических наук директор Института истории и социальных наук РГПУ имени А. И. Герцена Роман Соколов. – Единственное событие, которое расценили как сопротивление властям, – зачитывание перед Казанским собором сообщения о шуйских событиях».

В чем причина такого «хладнокровия»? Дело в том, что петроградский митрополит Вениамин был склонен к компромиссам и ему до определенного момента удавалось найти общий язык с руководством города.

Митрополит говорил, что сам готов снимать ризы с икон и передавать их специальным комиссиям ради помощи голодающим. Поэтому изъятия проходили, так сказать, в щадящем режиме и под присмотром мирян. Да и руководство города не стремилось раскачивать ситуацию – слишком памятен был мощный отпор верующих, которые в феврале 1918 года не позволили большевикам под руководством Александры Коллонтай захватить Александро-Невскую лавру. Кроме того, утопить несогласных в крови мешала и сила инерции, благодаря которой Петроград все еще считался столицей.

«Однако центральная власть взаимоотношения между митрополитом Вениамином и руководством Петрограда оценила крайне негативно, – говорит Роман Соколов. – В общем, можно сказать, что Москва в итоге подтолкнула городские власти к более решительным шагам».

Этому способствовало и то, что стремление к компромиссам митрополита Вениамина имело четкие пределы, за которые он как пастырь не имел права переступать. Так, владыка выступал против изъятия предметов, необходимых для совершения богослужений. И наотрез отказывался от сотрудничества с так называемыми обновленцами – представителями оппозиционного Московской патриархии движения, которых активно поддерживала Советская власть, желавшая таким образом «приручить» церковь.

В итоге процесс изъятия в Петрограде (благодаря в том числе расправившему плечи Государственному политическому управлению) принял уже ставшие «стандартными» формы: ничего святого не должно было оставаться. К примеру, 12 мая были вскрыты мощи святого благоверного князя Александра Невского, а рака, в которой они хранились, была демонтирована. 18 мая разобрали серебряный уникальный иконостас в Казанском соборе. А в конце месяца по обвинению в контрреволюционной деятельности арестовали митрополита Вениамина и расстреляли по приговору суда в августе того же года. Вместе с ним к делу были привлечены 86 человек.

Незаменимых нет?

Что касается глумления над мощами небесного покровителя нашего города князя Александра Невского, то это самым неожиданным образом аукнулось во время Великой Отечественной войны.

«Немцы о вскрытии раки были осведомлены хорошо и подробно рассказывали об этом в листовках. Вот к чему приводит наивная вера в то, что жизнь можно начать заново, отказавшись от своей истории», – отметил ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории Российской Академии наук Борис Ковалев.

Подробности кампании 1922 года до конца еще не изучены, поэтому и интерес к этой теме у научного сообщества не иссякает. Особенно, если это касается крупных городов. К примеру, в Новгороде совсем недавно прошел круглый стол, организованный Санкт-Петербургским институтом истории РАН, Российским историческим обществом, кафедрой истории России и археологии Гуманитарного института Новгородского университета, а также Новгородской митрополией и государственным архивом Новгородской области. И такое же мероприятие состоится 23 марта в Старой Руссе, причем он-лайн трансляция будет проводиться на сайте Новгородского музея-заповедника.

Каковы же были итоги кампании по изъятию церковных ценностей? Известно, что Ленин рассчитывал на сотни миллионов рублей золотом, но «улов» оказался гораздо более скромным. «Большевики с удивлением узнали, что церковь не так богата, как им казалось, – рассказал Борис Ковалев. – Потом уже остатки имущества из храмов вычищала мелким гребнем контора «Антиквариат», которая специализировалась на продаже культурных ценностей за рубеж».

Кое-что из изъятого благодаря самоотверженным действиям сотрудников музеев оказалось в учреждениях культуры. Например, та же рака Александра Невского. Или собрание икон, хранящихся ныне в Музее религии.

«Утраченные ценности можно воссоздать. И пример тому – новый иконостас Казанского собора. А вот погибшие в ходе кампании люди, которые являлись носителями духовных ценностей, невосполнимы», – отмечает Роман Соколов.

В 1922 году сопротивление антирелигиозной политике со стороны духовенства и верующих было подавлено.