Сергей Шутов с 2008 года работает фельдшером-анестезистом на специализированной реанимационно-кардиологической подстанции № 15 Городской станции скорой медицинской помощи Санкт-Петербурга. Закончил петербургский фельдшерский колледж (ранее медицинское училище №8), поработал на линейной 9-й подстанции, потом перешел на 15-ю специализированную. Иной работы, кроме скорой помощи, не хотел и не хочет. Но и этого ему показалось мало: вот уже восемь лет после работы на скорой он садится в машину и едет в областное Агалатово, где работает пожарным-спасателем в добровольной пожарной службе. Если пересчитать, то в месяц у него выходит до 13 суточных дежурств на скорой помощи и до шести – в пожарной службе.

Самые тяжелые

Сергей Шутов рассказывает, что рутина стационара – категорически не для него.

«Исходно наш профиль – самые тяжелые больные, которые требуют реанимационно-анестезиологического пособия. Это пациенты, чьи жизненные функции сильно угнетены и требуют стабилизации для доставки в стационар – состояние клинической смерти, огнестрельные и ножевые ранения, падения с высоты, ЧС – взрывы и теракты – это все про нас. Главная моя как анестезиста функция – помощь на месте происшествия, избавление человека от боли и спасение жизни. Если случается ЧП, угрожающее здоровью и жизни, то на место происшествия направляется ближайшая бригада скорой помощи и дублируется реанимационная», – рассказывает Сергей.

За столько лет работы на переднем крае скорой помощи ему приходилось применять, пожалуй, все знания и умения, которыми должны владеть «первые после бога» – анестезиологи-реаниматологи. Но он очень неохотно вспоминает какие-то особенные случаи чудесного спасения.

«Чудесного, честно говоря, здесь мало. Каждое спасение – результат нашей работы», – скромно говорит Сергей.

А мы представляем, каково это: прямо в автомобиле бригады анестезиологии реанимации установить человеку временный кардиостимулятор – это умудриться завести через центральную вену в сердце электрод и задать необходимую частоту, чтобы сердце работало до доставки в стационар. Или 30 раз подряд делать дефибрилляцию. Такое бывает крайне редко – как правило, хватает пары разрядов, чтобы понять тенденцию. Но однажды у девушки случилось такое странное нарушение ритма, что даже 30 разрядов едва помогли. Но – помогли. Она выжила. Недавно вот спасли мужчину, у которого прямо на спортивной площадке остановилось сердце. Реанимировали, довезли прямо до операционного стола больницы Мечникова. Через неделю узнали – жив, долечивается.

Сергей говорит, что самым сильным потрясением и для него, и для коллег были дежурства на опознании родственниками погибших в авиакатастрофе над Синаем. В крематории тогда постоянно несколько дней дежурили несколько бригад, сопровождали убитых горем людей. И Сергей говорит, что никогда этого не забудет. «Психологически это очень тяжело, ведь помочь-то нечем», – говорит Шутов.

Очередным испытанием стала пандемия COVID-19. Другими стали масштабы работы: много тяжелых пациентов, резко увеличилось количество инфарктов и инсультов, в том числе у молодых.

Особенно тяжело было в первый год: осталось мало неинфекционных стационаров, поэтому значительно увеличилось так называемое плечо доставки – приходилось возить пациентов через полгорода. Потом пошли пациенты с запущенными заболеваниями – сердечно-сосудистыми, онкологическими. Сейчас, по словам Сергея, стало чуть полегче, но больные по-прежнему бывают очень тяжелыми. А из-за перегрузки абмулаторного звена бригадам Городской станции скорой медицинской помощи приходится выручать коллег из «неотложки».

«Бывали в период пандемии очень тяжелые случаи. Приезжали в семью, где заболели взрослый сын и пожилые родители. Умерли все, один за другим, никого не осталось. Случались и ситуации, про которые прежде нам говорили, что такого не может быть. У пациента сатурация – 80 (напомним, оптимальные для жизни показатель насыщения крови кислородом – от 95 – Ред.), значит, должно быть маловероятно, что он вообще в сознании, а он идет своими ногами! Даже с сатурацией 40 было, что человек идет! И это не прибор врет – мы надевали пульсоксиметры на каждый палец, показатель – 40! Так влияет коронавирус на кислород в крови».

От пожара – до медведей

В 2014 году Сергея и его коллег пригласили почитать лекции и провести занятия по оказанию первой помощи в пожарно-спасательную службу МО «Агалатовское сельское поселение». Приехали, почитали, а потом разговорились с пожарными, и выяснилось, что им очень не хватает медиков – расстояния в Ленобласти большие, скорую приходится ждать долго. А ведь в «краю лесов и озер» и девушки тонут, и избы горят, и лоси скачут, и ДТП чуть ли не каждый день. Конечно, Сергей Шутов согласился! Это добровольная команда, почти все пожарные и водители – совместители, и вот восемь лет назад появился медик.

«Мы выполняем все те же функции, что и обычные пожарные-спасатели. А добровольцы – значит, что сюда работать пожарным может прийти любой желающий, подходящий по физическим данным. В процессе его будут обучать, начиная с правил техники безопасности. Есть материальное поощрение, но, как правило, все работают не за деньги – ради опыта, причем самого разнообразного, ведь по сравнению с городом здесь совершенно другой алгоритм работы. В Петербурге на любой пожар можно стянуть полгорода, а в области максимум 3 машины приедет, да и скорая небыстро», – говорит Сергей.

Ездят на пожарном шеститонном КамАЗе вчетвером: водитель и три бойца. Пожарная часть расположена в поселке Вартемяги. Фактически эти спасатели прикрывают весь север Всеволожского района: от «Меги-Парнас» до Васкелово и от Выборгского шоссе до Токсово.

«Я шел в пожарную команду набраться опыта и передать им свой опыт в оказании первой помощи. И понял, что даже спустя 8 лет не все освоил: всегда что-то новое для себя нахожу. У нас же – то ДТП, то пожар, то дикие животные, все ситуации разные, даже пожаров одинаковых нет. И мне интересно изучать взаимодействие структур. Пытаюсь быть связующим звеном между пожарными и скорой. Все роли распределяются, пока едем. Если нет пострадавших, я тоже занимаюсь пожаротушением», – говорит Шутов.

Надо учитывать один серьезный нюанс: медики не имеют права оказывать медицинскую помощь вне основной работы, то есть Сергей в качестве добровольца-пожарного может оказывать только первую помощь. Остановить кровотечение, выполнить сердечно-легочную реанимацию, обработать ожоги. Нельзя вводить пострадавшему какие-либо препараты, делать уколы, нельзя даже таблетку дать. Сергей-пожарный профессионально оказывает первую помощь и ждет приезда скорой.

«Человек с улицы тоже по идее не может что-то делать парентерально (применять лекарственные средства или делать инъекции). Мы на скорой сами часто ездим на таких «накормленных». Бывает, девушка в метро в обморок упадет, и каждая бабушка ей норовит свою таблетку дать. Потом сложно причинно-следственную связь установить, от чего человеку хуже стало», – вздыхает фельдшер.

Сергей рассказывает об особой специфике сельской местности. Это и дефицит воды, потому что крайне редко СНТ делают доступ к водоемам. Это часто горящие торфяники, тушить которые приходится неделями. Летом, когда в Ленинградскую область устремляются горожане, у пожарных случается по 3-4 вызова за смену. С началом осени начинаются печные пожары. По понедельникам горят бани, оставшиеся с выходных. По пятницам – ДТП.

Когда осень, горят печи. Если ночью холодает, утром жди автоаварий. Сергей уже умеет прогнозировать будущую смену, буквально глядя на небо и изучая погоду.

Бывают и необычные вызовы. Пару лет назад, например, из заповедника в Рапполово убежала парочка гималайских медведей. Мишки испугались, забились в кусты. Зоозащитники их усыпили дротиками со снотворным, а Сергей и его товарищи уже доставали. Лоси, кабаны, в том числе и автоаварии с ними, – частая история. Недавно вот убежала домашняя рысь и осталась сидеть на дереве.

«Это все-таки хищник, пришлось усыпить временно, а потом лезть за кошатиной на дерево, снимать», – улыбается Сергей Шутов.

Сергей Шутов говорит, что пациенты и спасенные им люди его не узнают. Но Шутов не обижается. «Бригады анестезиологии и реанимации работают с тяжелыми пациентами, часто без сознания – им не до запоминания врачей. Да мы же в масках работаем! Не «спасибо» важно. Нам важнее узнать, выжил или не выжил», – говорит анестезист.