А вот временные рамки, которыми обычно принято ограничивать подобные артефакты той поры, можно условно отодвинуть в прошлое примерно лет на сто. По крайней мере, сотрудники Санкт-Петербургского института истории РАН, которые занимаются реставрацией этих редчайших документов, к таковым относят указы и грамоты, жалованные еще дедом и отцом Петра I. И в этом есть своя неумолимая логика. В том числе историческая.

В ином свете

Ведь преобразования первого российского императора возникли не на пустом месте. Еще знаменитый русский историк Ключевский писал, что разница между XVII веком и предыдущим XVI гораздо большая, чем между петровским XVIII и последующим XIX столетием. Поэтому изучение именно тех ранних документов может многое сказать о нашем прошлом. Вот только эти артефакты сначала нужно «разговорить». И вот тут-то на сцену и выходят реставраторы.

Первый этап – фотофиксация, которая проводится непосредственно перед реставрацией, а также между отдельными ее стадиями. Но самое главное, что заодно документы еще и исследуют с помощью ультрафиолетовых ламп. Это позволяет обнаружить строки и знаки, ставшие при обычном освещении невидимыми для человеческого глаза после обесцвечивания чернил.

«Тут возможны самые неожиданные открытия, – делится Юлия Баскакова, младший научный сотрудник СПбИИ РАН. – Например, в одном документе из так называемой испанской коллекции мы нашли надпись, которую историки «потеряли» еще пару веков назад. Как же потом архивисты радовались!»

Фотофиксация документов позволяет также изучать и «подозрительные» места. К примеру, в результате просмотра увеличенного снимка альбома с описанием уральских и сибирских заводов (составленного в 30-х годах XVIII века инженером Виллимом де Геннином) удалось выяснить, что неровность на обрезе этой книги является знаком ее владельца, выполненным с помощью тиснения.

Забегая вперед, нужно сказать, что не менее важна фотофиксация и после реставрации.

«Предоставляя исследователям фотокопии, сделанные с большим разрешением, предохраняем памятники от возможных повреждений», – признается Юлия Баскакова.

Рукотворное волшебство

Помещение, где происходит уже непосредственно сама реставрация, на первый взгляд чем-то напоминает алхимическую лабораторию: на столах стеклянные колбы и сосуды, под потолком развешены одинакового размера фрагменты однотонной ткани, из дальнего угла доносится мерное бульканье воды. На деле же вся «алхимия» заключена в нежных и осторожных руках реставраторов.

Поскольку чаще всего исторические документы находились долгое время в сложенном виде, то сначала их необходимо расправить, избавив от складок по местам сгибов. Для этого грамоты на пергамене укладывают в так называемую «камеру отдаленного увлажнения», в которой используется специальный материал (гортекс), пропускающий влагу на молекулярном уровне. Пергамен увлажняется постепенно и равномерно. После этого грамоту распрямляют между слоями сукна под местным прессом (иногда для удобства используется даже маленький чугунный утюжок).

«Иногда такие глубокие складки образуются на документах, что их даже развернуть бывает сложно, – делится Елена Пахалова, художник-реставратор Архива СПбИИ РАН. – Взять, к примеру, жалованную грамоту царевны Софьи и царевича Петра, выданную в 1687 году одному из бояр на владение землями, с которой я сейчас работаю. Чтобы полноценно распрямить этот документ, потребовалось несколько лет».

Следующий этап – очистка поверхности грамот от загрязнений с помощью специальных мягких резинок. На полях используются более твердые ластики, так как такие места больше обычного загрязнены. По словам реставраторов, тут главное – не перестараться, потому что даже при самых нежных движениях руки, есть вероятность снять заодно с грязью еще и верхний слой бумаги или пергамена. И вовремя остановиться помогает только опыт, интуиция и... толика страха.

После очистки выполненные на бумаге грамоты промывают дистиллированной водой, укладывая на подложку из нескольких слоев фильтровальной бумаги (в случае с неводостойким текстом используется 50-процентный спирт). Через несколько часов подложку заменяют, и все повторяется снова. После промывки бумага светлеет и нанесенный на нее красочный слой становится ярче.

«На механическую очистку и промывку каждого документа уходит примерно по две недели, – рассказывает Елена Пахалова, реставратор. – И это минимум. А ведь нужно еще и шелковые «завесы» грамот промывать. Но все эти труды необходимы. Вот смотрите, какой выглядит грамота царей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича, выданная в 1692 году Устьяновским крестьянам об освобождении их от ямской, как тогда говорили, гоньбы. А ведь она была почти вся черная».

Но все это лишь половина дела, потому что теперь на документах необходимо восполнить утраты: с помощью клея и специальной бумаги (тонкой, но прочной) восстановить оторванные фрагменты полей и залатать «прорехи» на местах сгибов. Такой же процедуре подвергаются и шелковые «завесы», но с той лишь разницей, что вместо бумаги используется театральный газ, шелк – материал близкий по фактуре и цвету к оригиналу.
«Каждый документ для меня всегда самый сложный, – признается Елена Пахалова. – И дело не только в его исторической ценности. Особенно трудно реставрировать грамоты с вислыми печатями. Все процесс приходится проводить последовательно с каждым листом документа, и печати при этом не снимаются. Мы не можем себе позволить «размонтировать» историю. Мы ведь архив, сохраняем все как есть. Надеюсь, будущие исследователи этих грамот скажут нам за это спасибо».

Исцеляющий саркофаг

Но как расправлять, очищать и промывать те грамоты, над которыми нещадно «поработало» время, нанеся им серьезные разрушения? И как быть, если, допустим, тексты выполнены «особо текучими» чернилами, которые во влажной среде могут просто раствориться? Для этих целей у реставраторов есть вакуумный стол, внешне напоминающий саркофаг с откидывающейся стеклянной крышкой.

«Вакуумный стол имеет перфорированную поверхность, через которую отсасывается воздух, – Елена Шепилова, научный сотрудник СПбИИ РАН, – я размещаю на ней мелкую сетку, подложку из хлопчатобумажных салфеток и фильтровальной бумаги. Поверх них укладываю капроновый материал, на котором уже размещаю документы. Их я с помощью специальной «промывалки» смачиваю спиртоводным раствором, закрываю крышку и включаю насос. И вся влага вместе с грязью быстро уходит, не нанося никакого вреда документам. А поток отсасываемого воздуха заодно помогает грамотам избавиться от складок на местах сгибов. Вот посмотрите на грамоты времен государей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича, деда и отца Петра I: уже и не скажешь, что каждая из них еще не так давно была сложена в несколько раз».

При этом надо заметить, что реставраторам старинных документов довольно часто приходится выступать еще и в роли…биологов. А всему виной все то же время, которое может атаковать документы прошлого еще и с «помощью» плесени. В этом случае реставраторы берут пробы, помещают собранный материал в специальные емкости и держат от 3 до 7 дней в термошкафе, где постоянно выдерживается температура 27 градусов Цельсия. Если по истечении этого срока бактерии не начали размножаться, начинается реставрация. В противном случае плесень на грамотах подвергается, как шутят реставраторы, «истребительным мероприятиям», которые проводят специальными дезинфицирующими средствами.
«В общем, хлопот хватает, – признается Елена Шепилова. – У меня, например, на очереди очередная грамота-«руина», которая находится в таком состоянии, что и смотреть на нее больно. К тому же она имеет множественные черные пятна от плесени. Но ничего – будет как новенькая».

На заметку

Всего в рамках проекта «История письма европейской цивилизации» планируется отреставрировать (и затем оцифровать) около 40 уникальных документов.