Петровские указы изменили ход российской истории и даже стали ее составляющей. Но, оказывается, сами они тоже до сих пор нуждаются в изучении. Ведь каждый указ – это прежде всего материальный, если хотите, артефакт, созданный в рамках существовавших правил и традиций. Однако то, что было естественным для современников, сегодня (спустя более чем три века), кажется уже не столь очевидным.

На чужой манер

В Санкт-Петербургском институте истории РАН полным ходом идет работа с уникальными документами Петровской эпохи, которые являются «участниками» глобального проекта, получившего поддержку Минобрнауки, – «История письма европейской цивилизации». Его цель – понять, как изменялась письменная культура в России и насколько этот процесс находился под западным влиянием. Если кратко, то речь идет о трансформации русского языка в один из переломных этапов в жизни русского государства. Актуально, не правда ли?

«Царские грамоты и указы выполняли на отдельных больших по формату листах бумаги или на пергамене. Ведь текст на них тоже был объемным, так как требовалось указать все многочисленные царские регалии, – отмечает Татьяна Базарова, заведующая Научно-историческим архивом СПбИИ РАН, – а в 1700-х годах уже появляются документы, выполненные на западный манер: тетрадной формы, в виде книжечек. Бумажные или пергаменные листы сшивались и покрывались картонными крышками, обтянутыми яркой шелковой тканью». Этот необычный для русского государства прием потребовал и новых правил оформления.

Скажем, если судить по сохранившейся грамоте-книжечке царя 1714 года о дозволении украинскому гетману Ивану Скоропадскому возводить из камня Харлампиев монастырь, то главная державная символика размещалась на титульном листе. Причем менялась уже и сама государственная «иконография». В данном случае на обложке указаны гербы всех земель, перечисленных в государевом титуле (Петербургской губернии там нет, потому что она в титуле не упоминалась).

На западный манер выполнена и защита так называемой вислой печати (сделанной из смеси воска и специальной мастики), которая держится на специальном шнуре, прикрепленном к «телу» документа: теперь ее стали помещать в металлический футляр – ковчег – с государственным гербом. Между прочим, изменения, которые происходили с изображением этой символики на подобных футлярах, тоже сейчас являются предметом тщательного изучения.

Не царское дело?

Кстати, 1714 год вообще оказался знаменательным для государственного делопроизводства. 16 марта Петр издал распоряжение, согласно которому все царские и сенатские указы, предназначенные для объявления его поданным, должны были быть не рукописными, а печатными. И именно с этой даты и началась эра печатных бланков. А так как в Петербурге с 1711 года уже работала типография (находившаяся недалеко от моста в Петербургскую крепость), то в таком виде почти сразу стали выполняться даже вполне «бытовые» деловые бумаги.

«Например, у нас хранится патент, выданный Борису Лебядникову на должность поручика морского флота, – отмечает Татьяна Базарова, – Это самый ранний из дошедших до нашего времени печатных патентов (он датируется все тем же 1714 годом). Единые формат и формуляр таких документов сохранялись долгие годы. Патенты на военные чины, а также паспорта печатали на сложенных пополам бумажных листах или на пергамене. В них в тексте оставлялись пробелы, куда от руки вписывались только фамилия, должность и краткие сведения о владельце документа. Разумеется, в «ручном режиме» выполнялась и подпись. Как правило, патент подписывал сам Петр Великий. Но в некоторых случаях вместо государя патенты и паспорта могли заверять высшие чиновники соответствующих ведомств. К примеру, Александр Данилович Меншиков, глава Военной коллегии. И печать уже была не вислая, а прикладная».

Почти конвейер

Надо при этом особо отметить, что первые русские печатные грамоты появились еще при отце Петра – царе Алексее Михайловиче, во второй половине XVII века. Печатали их и от имени государя в те времена, когда Петр по младости лет и в силу существовавшего политического расклада в стране еще даже и не задумывался о грандиозных преобразованиях на Руси. Взять, к примеру, события 1682 года, когда будущий первый российский император вместе с матерью укрывались от стрельцов-мятежников в Троице-Сергиевом монастыре и призывали дворян для защиты. Все, кто откликнулся на этот призыв о помощи, позднее начинают получать от русского престола заслуженные награды – их поместья переводятся в вотчину. То есть этими землями они начинают владеть не за службу, а на постоянной основе. А главное – могут их передавать по наследству.

«А поскольку очень много людей должны были получить однотипные грамоты, то было принято решение тексты выполнять печатным способом в технике ксилографии, – поясняет Татьяна Базарова. – Они вырезались на дереве, и эти «матрицы» покрывались черным цветом. Но иногда буквицы выделяли киноварью (красным цветом), чтобы придать документам более нарядный вид».

Еще один повод для массовой выдачи однотипных грамот – заключение в 1686 году Вечного мира с Польшей. Все дворяне, участвовавшие в войне, тоже награждались землей и получали на это соответствующие документы, выполненные по одному образцу. Нововведение? Да. Но при этом все грамоты, согласно русским традициям, прикрывались шелковой «завесой» и имели уже упоминавшуюся вислую печать, на одной стороне которой был изображен двуглавый орел, на другой «ездец» – всадник, убивающий копьем крылатого змея.

Подробному изучению документов Петровской эпохи немало способствует и их тщательная реставрация, которая тоже сейчас идет полным ходом. И эта работа тоже чрезвычайно интересна и сопровождается неожиданными открытиями. Но это уже тема для совсем другого рассказа.