– Светлана Юрьевна, новость о результатах голосования порадовала вас?

– В принципе, конечно. Мне хотелось бы еще поработать. Опыт есть, силы есть, знания есть, и мне не хотелось бы, чтобы все это пропадало.

– Вы рассказывали, что когда более 10 лет назад начинали работать детским правозащитником, первые дни и даже месяцы сама стратегия работы была для вас terra incognita. Сейчас уже нет такого ощущения?

– Конечно, 10-летний опыт уже есть, к тому же все-таки у Александра Владимировича Шишлова была отработана схема работы. Когда я начинала детским уполномоченным, у нас не было ничего, даже офиса. Сейчас ты приходишь в отлаженную систему, люди знают, что они делают. Конечно, будет попроще, хотя, безусловно есть своя специфика у взрослых по сравнению с детьми. Но мне, по крайней мере, не так страшно ступать в эту систему, как в первый раз.

– Вам же пришлось получить дополнительное юридическое образование?

– Сразу как я стала детским правозащитником, я пошла на экстернат, закончила полуторагодовые курсы в РАНХИГС, диплом юриста у меня как второе высшее юридическое. Я думаю, что журналист и кандидат филологических наук – это все же маловато для занятия правозащитной деятельностью. Так что база есть.

– Каким правозащитником сложнее быть – детским или взрослым?

– Взрослым, наверное, сложнее. Что касается детей, то всегда можно сказать, что нарушают их права родители, взрослые люди, что даже ребенок, который совершил правонарушение, что это он не сам виноват, а виноват социум: родители, семья или школа. В нарушении прав взрослых больше проблем между взрослыми людьми, и получается, что совершеннолетние и сами зачастую нарушают свои права и, к сожалению, права других людей.

Я сегодня говорила, что особое внимание буду уделять нашим закрытым учреждениям начиная от ПНИ до СИЗО и колоний, потому что там взрослые часто становятся заложниками других взрослых людей. И поэтому там возможны нарушения каких-то общечеловеческих прав. Буду уделять особое внимание домам престарелых. То есть везде там, где люди зависят от воли других людей. Всегда много вопросов: насколько добросовестно персонал выполняет свои обязанности.

Мне бы хотелось по аналогии с детством вести мониторинг паллиативной помощи для взрослых. По детям с нашим замечательным Детским хосписом вроде все и нормально, но есть вопросы по работе паллиативной помощи по районам. Буду разбираться, что со взрослыми хосписами. По опыту моих знакомых отзывы не очень.

Мне интересно также, что происходит с детьми с орфанными заболеваниями, которым мы когда-то выбивали лекарства. Сейчас по достижении 18-летия они с федерального уровня переходят опять на региональный, возвращаются. Предполагаю, что в Санкт-Петербурге все не так уж плохо, но знаю, что в регионах даже по решению суда лекарства не выдают. Получается, что детские проблемы, которые старались решать, можно в принципе экстраполировать на взрослых. Поэтому думаю, что мой предыдущий опыт пригодится.

– Но в бытность детским уполномоченным вам чаще приходилось решать вопросы с родителями, педагогами, а сейчас придется воевать с чиновниками. Не боитесь?

– Мы же с чиновниками и раньше тоже много чего выясняли. Районные отделы образования, социалка, жилищный комитет – это же все наше. С чиновниками надо работать, а не ругаться. У меня нет радикального настроя, что все плохо. Иногда они не по злобе что-то делают или не делают, иногда просто чего-то недопонимают. Я за конструктивный диалог. Взрослые должны разговаривать, уметь друг друга слушать и слышать. Если орать и бросаться с кулаками, конструктива точно не получится.

– Раньше ваша деятельность была достаточно открытой, в том числе для СМИ. Будете так же продолжать?

– Я же сама журналист, и я понимаю эту работу. Кроме того, открытость и гласность прописаны в законе об Уполномоченных по правам человека. Так что это не желание, это обязанность. С этим точно проблем не будет. Разобраться надо только в делах, чтобы не впустую были какие-то заявления, а по делу, по существу.

– Когда к вам можно уже стучаться?

– В четверг с Александром Владимировичем встретимся в аппарате, он расскажет о некоторых нюансах. В принципе я, конечно, знакома со структурой, но всегда важны детали. Думаю, что следующую неделю будет много бумажной работы, надо вникнуть как следует. Где-то в середине декабря первые проблемы и перспективы можно будет озвучивать.

– Вы удивлены, что за вас проголосовали таким большинством голосов?

– Я удивлена, что вопросов никаких не было. Я готовилась, что вопросы зададут, а их практически не было. Хотя со многими депутатами мы так или иначе пересекались по прошлой работе, и они знают, что я в принципе добросовестно исполняю свои обязанности. И хочу сказать спасибо им за доверие.