ВИЧ-активист и координатор СПИД.ЦЕНТРА в Санкт-Петербурге Михаил Шишкин получил положительный статус два года назад и столкнулся со всеми проблемами, которые возникают у людей с таким диагнозом. Сейчас он живет полноценной жизнью и убеждает своим примером, что знать о своей болезни лучше, чем пребывать в неведении. В интервью «Петербургскому дневнику» эксперт ответил на самые популярные вопросы о ВИЧ, которые до сих пор выбивают почву из-под ног, – сколько инфицированных вокруг нас, какой прогноз жизни у ВИЧ-положительных, а также можно ли жить половой жизнью и родить здорового ребенка.

– Сколько больных с ВИЧ-статусом вокруг нас в Петербурге? Два из ста? Три, пять?

– Точной цифры никто не знает и поэтому не скажет. Но на диспансерном учете в Санкт-Петербурге сейчас состоит более 34 тысяч человек. Выражаясь проще, в каждом вагоне метро ежедневно можно встретить человека с ВИЧ-положительным статусом. Но на самом деле цифры ещё выше, потому что далеко не все тестируются. Отдельная тема – мигранты. По российским законам, ВИЧ-положительные мигранты должны покинуть страну. В том числе поэтому у нас очень большое количество положительных в скрытом сегменте. Они пользуются услугами частных клиник. Но так как вопрос денег всегда на первом месте, то чаще всего к врачам мигранты не обращаются. Они не получают патента, работают не официально и продолжают жить с ВИЧ и распространять его дальше.

– Растет ли заболеваемость?

– Если ориентироваться на данные Роспотребнадзора или высказывания главного внештатного специалиста по ВИЧ-инфекции Алексея Мазуса, то нет. Но на самом деле мы не уверены. Дело в том, что сейчас анализ на ковид берут гораздо чаще, чем тест на ВИЧ. В этом году отчитались о том, что таких случаев стало меньше, но на самом деле статистика прямо пропорциональна числу тестирований.

– Как изменилось число обращений в ваш центр в связи с сезонностью?

– Осенне-зимняя хандра побуждает людей чаще обращаться к нам. Приятным моментом является ещё то, что у нас можно не только протестироваться, но и провести время в коворкинге, выпить кофе или посетить мероприятие. Место на Литейном, 41, выбрано не случайно. Оно интересное и уютное, это важно, потому что у нас работает в основном молодежь. А так как мы работаем с уязвимыми группами населения, хотелось бы, чтобы они чувствовали себя в безопасности.

– Михаил, расскажите о самом типовом сценарии заражения?

– Самый типовой сценарий – незащищённый половой контакт. За июнь этого года более 65 процентов заражений произошло через обычный гетеросексуальный контакт. Остальные пути – наркопотребители, ЛГБТ, мать-ребенок. Причем путь передачи от матери ребенку в России практически ликвидирован: у нас очень правильно налажена профилактика в женских консультациях.

Так, если девушка получает положительный тест на беременность, она встаёт на учёт в женскую консультацию, там ее и партнера проверяют на ВИЧ, далее на протяжении всего срока беременности она находится под наблюдением специалистов. Если вдруг выясняется, что девушка на сроке имеет ВИЧ-положительный статус, врачи в срочном порядке связываются с центром СПИД. После чего ей экстренно назначают терапию, чтобы успеть подавить вирусную нагрузку, а ребенок родился здоровым.

– В какой ситуации обычному человеку надо сделать анализ?

– В любой. Даже если ни с кем не контактировал, мы рекомендуем делать тест раз в год. Надо, чтобы это просто вошло в привычку. Если продолжать относиться к этому так, как относятся у нас в целом к медицине, то дело с мертвой точки не сдвинется. Если вялотекущая половая жизнь или один постоянный партнёр, то раз в полгода. Если активная половая жизнь, то раз в три месяца.

– Почему знать о болезни лучше, чем отсиживаться и не делать анализы?

– Потому что чем раньше узнаешь, тем дольше, лучше и качественнее проживёшь. О своем диагнозе я узнал практически на острой стадии – в первые недели заражения. Смог сам определить, потому что болел не типично для самого себя. В острой стадии, как правило, гриппозное состояние, сильная вялость, усталость, полное энергетическое истощение, частое воспаление лимфоузлов. В подмышечной или затылочной части.

У себя я понял это таким образом: просыпаясь в 8 утра, в 11 часов уже не мог стоять на ногах в прямом смысле слова. На тот момент я работал в магазине и мог передвигаться, исключительно опираясь на тележку. Это основные симптомы острой стадии, потом они отступают, как в случае с обычной болезнью, и ВИЧ становится чем-то тихим и незаметным.

– Но ведь говорят, что наличие инфекции можно обнаружить не раньше, чем через три месяца?

– Тесты бывают разные, есть тесты третьего и четвертого поколения. Тесты третьего поколения определяют антитела, которые могут успеть выработаться, а могут не успеть, а вот антигены, которые добавлены в тесты четвертого поколения, образовываются в самом начале, только после них появляются антитела. Так или иначе, если поймать или то, или другое, можно определить наличие инфекции. Но всё будет зависеть от индивидуальных особенностей организма.

В моем случае в острой фазе иммунный статус у меня был в районе 800 клеток, сейчас в среднем 1360. Даже не каждый ВИЧ-отрицательный человек имеет такой. Я очень редко болею или даже могу сказать, что никогда. Чем раньше люди узнают о своем статусе, тем более комфортную жизнь они проживут. Терапия сейчас назначается сразу.

– Терапия дорогая?

– Для граждан Российской Федерации терапия предоставляется бесплатно. Если говорить просто о цене, то среднестатистическому жителю было бы сложно её позволить.

– Бытует стереотип, что получить терапию бесплатно можно только в том случае, если человек находится в предсмертном состоянии…

– Так было раньше. Это мышление основано на прошлом опыте. Сейчас главная рекомендация такая: как только обнаружили, сразу приступать к лечению. Люди проходят стандартное обследование, сдают анализы, которые позволяют врачам определить, какую терапию назначить. Примерно в течение месяца с момента подтверждения статуса они начинают получать терапию, и в течение полугода вирусная нагрузка полностью подавляется. В основном наблюдение ведется в центрах СПИДА, но в некоторых районных поликлиниках есть кабинеты ОХВИ, и там тоже можно наблюдаться у инфекциониста. Там всё примерно то же самое, только не нужно кататься в единый центр. Но я бы рекомендовал центры СПИДА, потому что там сразу есть все врачи, которые потребуются. Кстати, в Петербурге один из самых современных центров СПИДА.

– А как часто бывают ложноположительные анализы?

– Очень редко, на это могут повлиять некоторые факторы. Раньше, когда тестировали по слюне, погрешность могла быть намного выше. На это могли повлиять еда, курение перед процедурой, жвачка и так далее. Также обратили внимание, что сразу после вакцинации от ковида тест лучше не проводить: каким-то образом рост уровня антител влиял на результат, и тесты могли показать ложноположительный результат.

– Что делать, если по результатам анонимного тестирования обнаружен ВИЧ?

– Для начала успокоиться. Во всяком случае, мы стараемся делать всё, чтобы человек не уходил от нас в истерике. Так как анонимное тестирование проходит в некоммерческих организациях, мы подготовлены к тому, чтобы оказать любую помощь человеку, вплоть до сопровождения. Мы консультируем, даем необходимую информацию, адреса, телефоны горячей линии. И очень рекомендуем каждому обращаться в группы поддержки, уверяю, никакого хора плакальщиц вы не увидите. Люди приходят и уходят с хорошим настроением, а не с желанием сброситься с Литейного моста.

– Какого возраста люди обращаются к вам?

– Так как у нас есть возрастные ограничения, то с 18 лет и до 60+. Средний возраст людей, которые обращаются непосредственно к нам, 25-35 лет. Но если говорить о центрах СПИДА, то там средний возраст от 20 до 40 лет.

– В чем разница между ВИЧ и СПИДом и что делать, чтобы ВИЧ не перешел в СПИД?

– Для начала обязательно протестироваться. И если выявлен ВИЧ-статус, то как можно раньше встать на учет, чтобы начать получать терапию, и в этом случае никаких страшных историй не произойдёт. Если говорить о разнице, то ВИЧ – это вирус иммунодефицита человека, и с этим вирусом можно жить, его можно контролировать. Если он подконтрольный, в жизни ничего практически не меняется. Единственное изменение – наличие определенного количества таблеток утром или утром и вечером. А вот СПИД – это уже синдром, там чаще всего могут быть летальные случаи. Если поймать на начальном этапе перехода в СПИД, тогда есть возможность человека оттуда выдернуть и постепенно вернуть к нормальной жизни. Чаще для таких манипуляций походит госпитализация. В условиях стационара людей ставят на ноги, они получают терапию, их обследуют. Когда болезнь идет на спад, тогда возвращают на амбулаторное отделение, и они продолжают наблюдаться у инфекциониста. Стоит затянуть до появления Саркомы Капоши и других хронических заболеваний, скорее всего, не получится спасти человека. Я таких людей хоронил.

– А много таблеток вы принимаете?

– У меня их три. Кстати, часто шучу на эту тему. Когда знакомые спортсмены и зожники сочувственно констатируют, как мне тяжело, наверное, ежедневно горстями принимать таблетки, я всегда им говорю, посмотрите на мои три таблетки и на ваши банки. В целом ВИЧ-положительный – самый осведомленный о своем здоровье человек, мы наблюдаемся каждые три или шесть месяцев и всегда в курсе того, что происходит с нашим организмом.

– Какой прогноз течения болезни и продолжительности жизни, если сразу начать лечение?

– Если сразу начать лечение, то в принципе кроме более частого посещения центров наблюдения, человек вряд ли что-то заметит. На самом деле не редко встречаю людей, которые получили ВИЧ-статус в прошлом веке, и тем не менее они прекрасно себя чувствуют и выглядят.

– Можно ли жить половой жизнью и родить здорового ребенка?

– Нужно продолжать вести половую жизнь и нужно продолжать рожать детей. Наличие ВИЧ-статуса никак не мешает родить здорового ребенка. Нужно помнить о таком принципе, как неопределяемый, значит, непередающий. Когда человек полгода получает терапию, достигается состояние вирусной супрессии, то есть вирус не определяется, а значит, человек считается безопасным в сексуальном плане. Передать ВИЧ он никак не может. И сексуальная жизнь с этим человеком абсолютно безопасна, с ним можно заводить детей, причем дети рождаются без ВИЧ-статуса, абсолютно здоровые.

– Можно ли сказать, что отношение общества к ВИЧ- инфицированным меняется? Как реагирует работодатель, когда узнает о ВИЧ-статусе работника, и его окружение?

– По-прежнему уровень стигматизации колоссальный. Но постепенно люди становятся более просвещенными в этом вопросе. Бывает, что работодатели, узнав о статусе работника, пытаются его всячески уволить. С такими запросами к нам периодически обращаются. Но самая частая проблема, как ни странно, стигматизация от медперсонала. Человек ложится в больницу с чем-нибудь типичным и несложным, открыто говорит о своем статусе, принимаемой терапии, о том, что его можно спокойно оперировать, но нет. Человека отодвигают: по старым регламентам, ВИЧ-положительные должны оперироваться самыми последними, то есть вроде бы это связано со специальной обработкой операционной. Но на самом деле там всё идентично вне зависимости от статуса. Поэтому переносить операции с утра на ночь – это несправедливо.

Я уверен, что России необходима хорошая профилактическая и информационная работа, чтобы люди понимали: жить в 21 веке с ВИЧ не страшно. Да, ВИЧ – это неприятно, но это хроническое заболевание, которое может случиться с каждым, как диабет. И в группе риска абсолютно все, то есть единственный, кто не в группе риска, – смотритель острова, на котором он живет один, и секса у него в принципе быть не может.