– Стивен, однажды вы сказали, что хотели бы родиться в России. А почему?

– С Россией у меня какая-то очень особая связь. Мне кажется, что в прошлой жизни я был русским (смеется). Как будто бы Россия – это часть моей души!

В русском характере есть уникальные качества, и я вижу их в себе: упорство, эксцентричность, решительность, фундаментальная доброта, открытость, теплота сердца и искренность. Я люблю Россию всем сердцем. Поэтому, конечно, я хотел бы проводить тут больше времени.

– Правда, что как-то раз вы даже сняли квартиру в Москве?

– Нет, не совсем. Я хотел бы это сделать, пожить, например, на Патриарших прудах... Но мировая ситуация с ограничениями из-за COVID-19 немного мешает моим планам. Я проделывал подобное в других городах и странах: Бразилии, Франции, Италии, Шотландии, Нью-Йорке, Коста-Рике и даже... в Лондоне.

Я ведь сам живу в Лондоне, но иногда мне нравится поселиться в каком-нибудь местном отеле на недельку-другую и не выходить из номера. Это дает какое-то особенное вдохновение. Я просто беру с собой свой синтезатор, бумагу для записей и несколько крутых фильмов. Надеваю гостиничный халат и пользуюсь только услугами отеля: заказываю еду, горничная убирает номер... А я пишу в это время музыку. В тишине и покое.

– Возможно, Петербург подойдет вам больше для творческого вдохновения...

– Не знаю. Я был в Петербурге несколько раз, и действительно мне это нравилось. Подумаю...

– Вы говорили, что во время игры на пианино не замечаете времени и выходите в астрал... А на концертах перед публикой это тоже бывает?

– Фортепиано – это танец, где-то далеко от физического тела. Это всегда
путешествие. У меня был концерт как раз перед введением ограничений из-за пандемии, на котором присутствовали около трех тысяч человек. И я попросил их описать мое шоу одним словом. Более двух тысяч человек написали одно и то же: Spiritual (духовный – Ред.).

Но, если честно, я никогда не собирался делать что-то подобное. Я просто
выхожу на сцену, сажусь и играю. Но играю с открытым сердцем, я как бы принимаю всех в свое пространство. И это пространство меняется. Это не запечатлевается на видео, не остается отпечатком на микрофонах, но, когда вы там, со мной, вы это чувствуете. Что-то невероятное есть в этом моменте, это неоспоримо, это чистой воды волшебство!

– Когда-то вы были банкиром. Не страшно вам было бросать это дело ради музыки?

– Это было чрезвычайно трудно. Когда я уходил, каждый близкий человек без исключения говорил мне, что я совершаю огромную ошибку. Но противовесом всех слов было чувство свободы. Когда я играл музыку на улицах, тысячи людей улыбались мне, обнимали, говорили добрые слова!

В конечном счете человек должен сделать собственный выбор в жизни. Разумеется, выбор – это всегда страшно, ведь это либо отказ от чего-то, либо приобретение чего-то.

Мне много раз приходилось принимать трудные решения. Но в этом и есть
радость жизни. А жизнь без перемен едва ли стоит того, чтобы жить.