В 1990-х он первым написал тепло и с юмором о самом страшном – о том, что происходило на улицах родного города, что видел и расследовал сам, будучи начальником убойного отдела. Его героев знают и любят даже те, кто родился уже в другом городе, а не в «криминальной столице», как его тогда называли.

Почему же сегодня писатель и сценарист отказывается от книг, предпочитая интернет-платформы, что ему не нравится в современных сериалах и не опасно ли перечить продюсерам, продолжая отстаивать свой взгляд на сценарий и героев? Он скажет все сам.

Вру – без этого никак

– Я не смотрю современные полицейские сериалы. Как только начинаю смотреть, сразу, буквально на 5-й минуте, мне становится или скучно, или я вижу фальшь. Что-то сказать про современное сериальное «мыло» в полицейском смысле сложно. Бывает, когда после первой реплики видишь, что так никто не говорит. После этого, какой бы ни был сюжет, я смотреть не буду. Если смотрю сериалы про полицию, то в основном западные, потому что не знаю, как там все устроено, и уже смотрю как зритель. Хотя при этом продолжаю писать сериалы про полицию. Вру, конечно, – без этого никак.

Когда вышли мои первые книги и сериал, коллеги нижнего звена отреагировали нормально. Ведь изначально все писалось, чтобы своим ребятам вслух почитать. В 1994 году в нашем ГУВД не было руководства, мне повезло. Потом пришедший начальник сказал: «Если бы я был у вас, я бы вас уволил». Назвали форменным хулиганством. А потом меня и актеров Степашин наградил. Сказал, что герои делают правильное дело.

Сейчас почему не продолжаю? Надо в той системе находиться, а ее уже нет. Детективы стало сложно писать, потому что все прозрачно, все под камерами. В Москве вообще нереально что-то сотворить, работает система по отпечаткам пальцев, огромный учет, те же камеры. В наше время совсем такого не было.

Раскрыт секрет «Улиц...»

– Мне кажется, секрет популярности «Улиц разбитых фонарей» раскрыт: он снимался практически как документальный фильм. Все съемки проходили в реальной атмосфере в реальных кабинетах, потому что ни на что другое денег не было. Народ видел бедноту на экране, видел какие-то атмосферные узнаваемые вещи. И поэтому все сложилось.

Криминальная ситуация была невеселая. Когда пришел в милицию в Кировский район Петербурга, это было еще во время Советского Союза, там было три-четыре убийства в месяц. В 1992-м – уже 80 убийств, не считая потеряшек и тяжких телесных. Пришлось отделы по убийствам создавать, шел передел рынка, лилась кровь, плюс тяжелая социально-экономическая ситуация, убить за ерунду – это в порядке вещей. И поэтому это время в плане криминала очень неспокойное. А у нас в милиции – ничего, кроме пистолета и удостоверения. Есть машина, которая не ездит, ее постоянно чинят. У нашего убойного отдела даже места своего не было, мой отдел четыре места менял за год, арендовали в подвалах каких-то. Никаких прослушек, технических возможностей. Работали на энтузиазме.

Как победили? Сама ситуация изменилась. Люди насосались денег и начали стараться их сберечь, стали легализовываться. Сейчас я узнавал – нет должности начальника убойного отдела. Отдел есть, а начальника нет. Подчиняется РУВД. Ну и, конечно, улучшилась экономическая ситуация.

Все – на платформах

– С книгами я, наверное, закончил. Пишу только сценарии, по сериалу в год делаю. Последняя книга была 2 года назад – новеллизация сценариев. Бумажная книга в принципе умирает, все уходит в Интернет, а процесс монетизации Интернета не отрегулирован. Люди меньше стали читать, огромная альтернатива – социальные сети, YouTube, TikTok. Сериалы идут более-менее неплохо, но это тоже очень энергозатратно. Но по крайней мере есть аудитория и заработок. Тематики придерживаюсь криминальной, но не полицейской. Пишу для платформы в Интернете. Последнее, что начнут снимать: есть детективная интрига, это будет сериал о жизни стриптизерши. До последнего кадра не будет понятно, кто главный гад. Его покажут на ТВ в купированном виде.

На Западе все тоже только на платформах, и по остаточному принципу – по ТВ. И самый качественный контент – на платформах. Хотя бывает по-разному. Я думал: почему там так много матом ругаются и даже в договорах прописывают, что надо будет ругаться матом. Потом как-то беседовал с руководителем одной крупной платформы. Он сказал: «Пока петух не клюнет, все ругаются. Как только штрафанут, будут говорить нормально». У многих продюсеров делятся мнения по этому поводу. Многие считает, что зрители платят, поэтому на стримингах – в основном сериалы для дураков, понятные и прямолинейные. Другие говорят: нет, это люди взыскательные, там такая дурочка не пройдет, надо держать баланс.

Не надо напоминать про жизнь

– Большинство наших сериалов – они в каком-то выдуманном мире. У меня была фраза в сериале: «Вот вам 300 долларов по курсу». Продюсеры попросили убрать «по курсу». Аргумент: «Не надо напоминать про жизнь». Старательно избегают в сериалах обыденности, стараются ничего реального не педалировать. Есть жанр – есть жизнь. Продюсерам надо коммерческое. Есть определенный набор, чего хотят заказчики. Если это детектив – то определенный набор позиций, если любовный сериал – тоже. У меня есть вещи, о которых никогда нельзя сказать, что это: у меня если драма – то юмор, если юмор – то драма. Каждая серия – разный жанр. Есть абсурдные комедии, а есть драмы. Я не сторонник рамок: если боевик – то все друг другу должны морды мочить. Но, к сожалению, это присутствует. Посылаешь заявку, а мне говорят: мы не понимаем, какой это жанр. Но жизнь же полосатая! Хочется и кино сделать то смешное, то страшное. Но есть законы кино. Я не могу вспомнить российский фильм, который бы потряс. Фестивальное кино – вообще отдельная тема. Наше кино, которое производится сейчас, – расчет на кассу, а не на художественность.

Либо ты – либо никто

– Вы не представляете, сколько раз мне предлагали продлить «Каникулы...» («Каникулы строгого режима». – Ред.). Я понимаю, что все про героев сказал. Все, отыгрались с героями, что там показывать? Будет вымученная история. Есть сериалы, которые предлагали продолжить, но у меня все на один сезон.

Литературные «негры» – это практика распространенная, если сериал успешен. Не только про мои первые «Фонари...» говорю. «Тайны следствия», «Бандитский Петербург», когда подключались другие авторы. Мне не предлагали такого: вот есть люди, которые продолжат. Мне предлагали: только ты или никто.

Сценарий «Убойной силы» предлагали двум режиссерам. Один маститый Вячеслав Сорокин, он снимал серьезные фильмы, а сценарий комичный. Он позвонил: «Андрей, ну я не понимаю, это же абсурд, в жизни такого не может быть». Я отвечаю: «Вы знаете, во-первых, абсурд был умышленный, во-вторых, это было в жизни».

Один сценарий предлагали двум режиссерам. Рогожкин, Бортко – нормально, у всех свое видение. Александр Рогожкин не только абсурд сохранил, но и своего добавил. Ну а «Герой по вызову» – это первая работа режиссера Ани Зайцевой Такой боевик юморной, и она это очень четко уловила, добавила абсурда. Кто лучше, кто хуже – пускай зритель смотрит.

Угадал – но ведь не поверят

– Существует ли писательское предвидение? Вот сериал по моему сценарию «Новое платье королевы». Я сюжет про стриптизершу, которая работает в полиции, выдумал, а потом читаю спустя полгода в сводке новостей историю, которая была в реальности, что в Ростове главной по культуре назначили стриптизершу. И я думаю: «Блин, как обидно! Но ведь не поверят же».

Бывают такие вещи. У нас знакомая была (скончалась, к сожалению), писатель Зина Кирк, она жила в Англии. И где-то месяц назад звонит ее дочка. Говорит, что копалась в архивах матери и нашла синопсис книги, что в мире началась эпидемия, людей стали прививать и всаживать им чипы. Говорит: «Андрей, давай скорее фильм сделаем!» Синопсис был написан 12 лет назад. Но сейчас это бесполезно – все уже свершилось. Это сложно всегда угадать, но иногда везет, совпадает. У меня девушкой капитана Ларина в одной из первых «Фонарей...» была Вика. Такое вот совпадение – потом моей женой стала Вика (Виктория Шервуд-Пименова, журналист, которая пришла к Андрею брать интервью).