Президент Российского союза строителей, губернатор Петербурга в 1996-2003 годах Владимир Яковлев рассказал о том, как в один из переломных моментов в истории у города появился план стратегического развития.

– Владимир Анатольевич, в этом году много разных дат сплелось – 30 лет возвращению прежнего имени городу на Неве, 25 лет, как у градоначальника появился статус не мэра, а губернатора… Давайте начнем с 1991 года. Вы помните то время?

– Конечно. И справедливо, что вернули историческое название. В то же время надо учесть, что не абсолютное большинство горожан тогда проголосовали «за». Но исторический факт состоялся, поэтому теперь мы живем в Санкт-Петербурге.

– В те дни, после возвращения городу прежнего имени, велись активные разговоры о том, что неплохо вернуть и утраченный столичный статус…

– Да, и мы тоже об этом рассуждали, но не говорили обо всех столичных функциях, понимая, что это не очень полезно. Я убеждал коллег по Смольному в том, что необходимо сюда вернуть ряд таких учреждений, которые по логике должны были бы здесь находиться. Например, почему Министерству культуры было не переехать в культурную столицу страны, в Санкт-Петербург? Ничего страшного не случилось бы. А еще мы предлагали президенту Борису Ельцину в нашем городе помещение для штаб-квартиры Центрального банка России – на Исаакиевской площади, там, где расположен Институт растениеводства.

– Значит, мог бы в Петербурге появиться свой финансовый центр… Тем не менее эти идеи вы озвучивали уже в качестве руководителя города, которым стали четверть века назад. Вас тогда не смущало, что в Петербурге появился пост губернатора, а губернии при этом нет?

– Это абсолютно не важно, и я даже вначале как бы настаивал на том, чтобы пост мэра оставался, но законодатели захотели значимых перемен. Тем более всегда в старые времена в Петербурге был генерал-губернатор. Поэтому если переименован город, то логично вернуться и к должности губернатора. Но тогда статус для меня не имел никакого значения. Важно, что мне была дана возможность управлять таким крупным мегаполисом.

– Как раз это право вам было предоставлено горожанами на знаковых выборах, когда вы выступали против действующего на тот момент времени главы города Анатолия Собчака. То голосование было честным?

– Я думаю, что честнее тех выборов больше выборов никогда уже в стране не было. Потому что сегодня оценка любых выборов крайне сложна, а в 1996 году шла действительно достойная борьба, и, на мой взгляд, в ней было больше честности, чем административного ресурса. Хотя, безусловно, и такой ресурс тоже имелся, и им умело пользовались.

– Одним из серьезных элементов той самой борьбы можно назвать телевизионные дебаты?

– Прежде никогда такого формата в стране не было. И поэтому никто толком не знал, как они должны проходить: мы понимали только, что есть некое ограничение по времени для выступлений и у каждого есть право задавать вопросы. Кстати, ведущий тех дебатов тоже не до конца понимал свое предназначение. И сегодня важно сказать, что это была не моя инициатива выйти на дебаты, а штаба Анатолия Собчака. У меня и моих соратников первое желание было отказаться – все-таки мэр города был хорошо говорящим человеком. Поэтому, если честно, перед их началом был такой легкий мандраж. Но в результате, конечно, именно дебаты стали решающими в моей дальнейшей победе по итогам голосования.

– И вот летом 1996 года вы оказались в Смольном уже в новом качестве – первого человека. Что предстояло сделать прежде всего?

– В первый момент ты неожиданно понимаешь, что вся ответственность за город, за весь объем работ лежит только на тебе. Если прежде у меня как у вице-мэра были задачи по строительству, жилищно-коммунальному хозяйству, благоустройству, транспорту и энергетике, то теперь сюда прибавились здравоохранение, народное образование, все культурные программы. Поэтому мне приходилось спешно подбирать кадры и решать, какой у города должен быть стратегический план развития. Такой план тогда предложил Леонтьевский центр. И мы, собрав большой кворум участников, по всем направлениям деятельности города в течение года работали над его составлением. Собирались, спорили и наконец сделали. В том плане были впервые сформулированы задачи по строительству кольцевой автомобильной дороги, дополнительных мостов через Неву, благоустройству в центре города. И это был прорыв: ведь в самом начале 1990-х годов считалось, что никакого генерального плана по развитию нашего города создавать не нужно, а все может меняться совершенно хаотично.

– Если смотреть из сегодняшнего дня, вы довольны результатом?

– Все решить невозможно. Но, например, в вопросах, связанных с культурой, мы многое смогли сделать: Театр музыкальной комедии почти 15 лет стоял закрытым, а мы его за короткое время сделали и еще новую сцену для него построили. На Моховой улице студенческий театр был закрыт столько лет, а мы его открыли. Мы занялись созданием инженерной инфраструктуры, чтобы в городе не было часто повторяющихся отключений электричества, заключили ряд контрактов на получение кредитов у Европейского банка реконструкции и развития и на эти деньги смогли многое сделать в сфере работы «Водоканала».

А сколько мы выполняли работ по благоустройству! Возьмите те же тротуары на Невском проспекте, когда мы петербуржцам показали, что у нас может быть не хуже, чем в европейских городах. А еще мы впервые стали делать пешеходные зоны: Малая Садовая улица, Манежная площадь, дворы на Васильевском острове, на Петроградской стороне…

В то же время в те годы стали строить кольцевую дорогу, без которой город задыхался, и из-за бесконечного потока транспорта уже трещали архитектурные памятники. В строительстве кольца нам помогали сначала президент Ельцин, а потом и президент Путин. Тогда же мы с бывшим заместителем председателя правительства России Алексеем Большаковым начали всерьез заниматься вопросом подготовки проектов для строительства той дороги, которая сегодня всем известна как Западный скоростной диаметр (ЗСД).

– Неужели уже тогда появилась идея ЗСД?

– Заниматься Западным скоростным диаметром начал Алексей Алексеевич Большаков, возглавлявший в конце 1980-х годов плановую комиссию Ленинграда. Тогда уже им были подготовлены конкретные предложения по этому проекту, а сама стройка началась только спустя несколько десятков лет. В наше время Западный скоростной диаметр свою функцию полностью выполняет. Жалуются многие, что дороговато, но скорость и время в пути – в приоритете.

– Вторая кольцевая дорога вокруг Петербурга появится в ближайшее время?

– Второму кольцу, наверное, сложно появиться, а вот полукольцо будет обязательно. Мы еще в те времена хотели задействовать необходимую для такого проекта старую бетонную дорогу, но для этого нам требовалось участие в проекте Ленинградской области и финансовых возможностей федерального бюджета. Тогда не получилось. А теперь у нашего города есть все возможности для успешного развития.

– Вы упомянули Ленинградскую область. Сегодня власти двух регионов делают очень многое для создания единой агломерации. Это правильный тренд?

– Я еще очень давно высказывался за более тесную интеграцию и даже предлагал объединить оба региона. Потому что в те годы город и область серьезно конкурировали друг с другом, а это мешало. И той же кольцевой автодорогой пользуются оба субъекта. Очевидно, что и дальнейшее развитие транспортной системы, портовой инфраструктуры не может происходить порознь.

– Одним из идеологов добрососедских отношений между регионами сегодня является действующий губернатор Александр Беглов. В начале 2000-х годов – член вашей команды, ваш первый вице-губернатор. Удается сейчас поддерживать отношения или даже давать советы?

– Да, конечно. Не часто, но мы общаемся с Александром Дмитриевичем. А вот советы руководителям такого ранга лучше не давать – это точно последнее дело. Они наверняка гораздо лучше знают то, что происходит.

– Тем не менее есть что-то, что бы вы предложили добавить для развития современного Петербурга?

– Сегодня в городе есть все для привлечения мировой общественности. Поэтому даже во время пандемии сюда активно едут туристы. Например, прошедшие недавно чемпионаты по футболу собрали множество гостей. А я в эти дни вспоминал, как мы в 1994 году проводили Игры доброй воли – первое знаковое международное спортивное мероприятие. И уже тогда оно привлекло серьезное внимание. Или, например, Петербургский международный экономический форум. Сейчас он стал одним из важнейших событий в Европе, благодаря чему город получает дополнительные возможности для развития. А ведь было время, когда все федеральные руководители того периода, в том числе и Анатолий Чубайс, активно сопротивлялись его проведению в нашем городе.

Конечно, город сейчас сильно отличается от того, каким он был в годы моего руководства. Он здорово изменился, его благоустроили. И многое еще делается. Мы видим, какие высотные башни строят. И это очень правильно еще и потому, что благодаря этому развивается новая часть города. Используется тот же принцип, которому и мы следовали в 2000 году: тогда строили Ледовый дворец в абсолютно спальном месте, у метро «Проспект Большевиков». И посмотрите, как преобразился весь район! Жаль только, что в хоккей на том чемпионате проиграли.

– Так и в футболе на Евро-2020 мы не смогли показать высоких результатов…

– Это беда. Вот почему так? Думаю, что, во-первых, не хватает тренерских зарядов, во-вторых, слишком большая – завышенная зарплата у спортсменов и страх за свои ноги, что мешает им самоотверженно бороться. И нет того патриотизма, какой был в советское время. Вместо этого сегодня все определяют деньги.

– А вы сами болельщик?

– Раньше я был очень активным болельщиком, а сейчас – после того как команды таким образом играют – уже нет.

– Ваш младший ребенок – сын Владимир, Владимир Владимирович. Может быть, он станет спортсменом? Или все же политиком, как папа?

– Ему еще 2 годика. И поэтому я бы сейчас не гадал, кем он станет. Я бы просто хотел, чтобы он вырос нормальным, развитым человеком. А если он будет хорошо мыслить, то тогда у него самого все получится. Но, конечно, он будет петербуржцем.