Под непосредственным руководством Нины Соколовой по дну Ладожского озера в 1942 году были проложены трубопровод, по которому с Большой земли в Ленинград подавалось топливо, и кабель, позволивший, наконец, бесперебойно обеспечивать город электричеством.

Маленькая, да удаленькая

Она родилась в 1912 году в Череповце. После окончания школы приехала в самом начале 30-х в Ленинград, год отучилась на рабфаке, а затем поступила в институт инженеров водного транспорта. Получив диплом инженера-гидротехника, Соколова оказалась зачисленной в состав знаменитого ЭПРОНа (экспедиция подводных работ особого назначения), и ей было поручено первое ответственное задание – руководство группой водолазов на строительстве порта в Сочи. Почему с виду самая обычная девушка вообще выбрала эту специальность, она никому никогда не рассказывала. Зато все коллеги молодого специалиста сразу поняли (и навсегда запомнили), что в работе для нее нет никаких преград. Ведь Нина Васильевна буквально с первых же дней заявила, что раз она отвечает за работу водолазов, то должна своими глазами видеть, что происходит под водой.

Но женщина, «разгуливающая» в водолазном костюме по дну, – нонсенс для того времени (да и для нынешнего, по сути, тоже). К тому же и подходящего снаряжения для нее не было, ведь оно рассчитано на крупных, физически сильных мужчин, а рост Соколовой был всего-то 157 сантиметров. Но она не отступала. Скандал поднялся такой, что шум дошел до Москвы. Но Нина Васильевна добилась своего – с разрешения «всесоюзного старосты» Михаила Калинина она отправилась на курсы водолазного дела. А еще специально для нее сконструировали водолазный костюм, как говорится, по росту (хотя он все равно весил почти вдвое больше своей хозяйки).

«Ведь мы же с тобой ленинградцы…»

В 1939 году Нина Васильевна была зачислена на военную службу в звании военинженера 3 ранга и несла службу сначала на Северном флоте, а потом на Балтийском – инженером в отряде подводно-технических работ. И на ее счету было уже немало выполненных сложнейших заданий. Но кто же мог знать, что настоящие трудности еще впереди... Уже 22 июня 1941 года все сотрудники ЭПРОНа стали военнообязанными. И именно подразделению Соколовой пришлось обеспечивать работу Дороги Жизни. Например, восстанавливать (и нередко под обстрелами) поврежденные подводные коммуникации и поднимать затонувшую технику. Причем часто эта работа выполнялась так оперативно, что извлеченные из ледяной воды грузовики почти сразу же затем отправлялись в рейс.
К весне 1942 года, несмотря на бесперебойную работу Дороги жизни, руководству города стало ясно, что достаточных запасов топлива в городе собрать так и не удалось. А ведь нужно было думать еще и про обеспечение войск, ведь на фронте планировались новые операции. К тому же после очистки Ладоги от льда сама по себе транспортировка топлива превращалась в крайне сложную задачу. И тогда Соколова предложила план, который многим в Ленинграде показался авантюрным: проложить из Кобоны по дну озера сборный трубопровод. Идею поддержал Иван Зубков, возглавлявший Управление военно-восстановительных работ Ленинградского фронта и сделавший соответствующий доклад в Москве.
В столице к этому тоже отнеслись настороженно, но захотели лично услышать соображения автора идеи и вызвали Соколову на специальное совещание. Итогом стало решение все-таки начать строительство, как только на Ладоге сойдет лед, причем вся ответственность возлагалась на ленинградцев. Длина трассы должна была составлять около 30 километров. Срок строительства – 50 дней (изначально планировалось выделить 3 месяца). И 5 мая в Кобоне уже начались подготовительные работы.

Секции труб на берегу сваркой собирали в отдельные «плети» длиной по 200 метров, потом при помощи привязанных к ним «поплавков» из бревен доставляли по воде буксирами к месту укладки, сваривали между собой на плотах и опускали на дно. А затем водолазы проходили вдоль собранной «нитки» и фиксировали ее на месте. Работать приходилось чуть ли не круглосуточно, и это при постоянных обстрелах, скудном пайке и ладожских штормах, которые весной и в начале лета особенно часты. Нина Васильевна опускалась на дно вместе с водолазами практически ежедневно, контролируя ход работ. И трубопровод был построен раньше намеченного срока – всего за 41 день! По крайней мере, топливная блокада Ленинграда была прорвана. А немцы, кстати, так об этом и не узнали.

В сентябре Нина Васильевна Соколова возглавляла следующую важнейшую для города операцию – прокладку электрического кабеля. Технология работ была похожей: фрагменты кабеля доставлялись к месту сборки на барже и соединялись между собой муфтами, сделанными из свинцовых полос. Причем каждая такая муфта весила около 200 килограммов. И вновь было совершено немыслимое: на укладку и монтаж 23-километрового подводного кабеля ушло всего 47 суток. 23 сентября 1942 года в блокированный город начало поступать электричество. Кстати, во время выполнения этого задания Соколова от близкого разрыва снаряда получила контузию и осколочное ранение в руку и ногу, но оставаться в госпитале не захотела.

Войну Соколова закончила уже в чине инженера-подполковника. Но продолжала напряженно трудиться вместе с водолазами, восстанавливая разрушенное хозяйство. Например, ее отряд разминировал турбины и водосливы Свирской ГЭС. А ведь еще были командировки в Ригу, Таллин, Ростов-на-Дону. В отставку (уже в звании инженера-полковника) Нина Васильевна вышла в 1958 году, перейдя на преподавательскую работу в училище им. Фрунзе и Высшее военно-инженерное техническое училище.

Личная жизнь «железной леди»

В воспоминаниях подчиненных, рапортах начальства и многочисленных характеристиках Нина Васильевна предстает чрезвычайно целеустремленным, справедливым и твердым человеком, не признающим компромиссов. Но какой она была без, как говорится, мундира? По словам Марины Александровны Лабецкой, дочери Соколовой, в обычной жизни она была еще и очень скромной.

«Мама никогда не рассказывала мне о своих подвигах, – вспоминает в разговоре с «Петербургским дневником» Лабецкая. – Я узнала про все это только после того, как в конце 60-х о маме вдруг стали выходить статьи, появились упоминания в воспоминаниях ветеранов. Да и про блокаду она ничего не говорила, за исключением того, что их отряд базировался в городке Сан-Галли, часть строений которого еще до сих пор находятся на Петровском острове. Рассказывала, что жили они дружно и даже, насколько это позволяла обстановка, весело. Молодые ведь были…»

Что же касается пробивного характера, то, как считает Марина Александровна, все дело в том, что ее мама была старшей в многодетной семье: она привыкла брать ответственность за своих четырех братьев и сестру. Но когда создала свою семью, то общественное всегда ставила выше личного. И довольно ярко в этом отношении Соколову характеризует следующая история.

«Мама ведь была замужем три раза, – говорит ее дочь. – Первый раз она вышла еще до войны, за преподавателя института инженеров водного транспорта. Фамилия, кстати, от него у нее осталась (а так-то она Пименова). Он был старше ее и к тому же вдовец. Так вот он подарил ей все драгоценности, которые остались от его первой жены. Но когда началась война, мама все их сдала в Фонд обороны. Приемщик был так поражен, что посоветовал хоть что-нибудь себе оставить. Она вняла совету и сохранила только швейцарские часики. Но после войны, когда мама, будучи беременной, однажды ехала в трамвае, ей стало дурно. Она стала выходить, и ей помог в этом какой-то парень. Когда же мама на свежем воздухе пришла в себя, часиков на руке уже не оказалось».

Не особенно торопилась Соколова и с выходом в отставку. По словам ее дочери, это произошло по негласному указу Хрущева, который счел, что слишком уж много осталось после войны в армии женщин. В итоге до полной выслуги лет Нине Васильевне не хватило двух лет и трех месяцев. Что крайне негативно сказалось на размере пенсии, когда Соколова уже не могла работать.

«Она писала и Брежневу, и Гречко, – вспоминает дочь. – Впустую. Но мама не жаловалась. Просто хотела, чтобы все было по справедливости».

Между прочим, полностью закончив свою военную карьеру (даже в роли преподавателя), Нина Васильевна трудилась главным инженером в Доме книги (Дом Зингера), в цирке, в кинотеатре «Ленинград» и в Мраморном дворце.

И всегда оставалась энергичным, легким на подъем человеком, интересующимся всем новым. Соколова, например, входила в Комитет советских женщин, занималась патриотической работой, увлекалась йогой и даже моржеванием. Причем к последнему «хобби» она пристрастилась почти случайно. Знакомая, которая была инструктором среди «моржей», пригласила Нину Васильевну ради любопытства посмотреть на их занятия. А когда Соколова появилась на пляже Петропавловской крепости, инструктор скомандовала ей: «В воду!» И инженеру-полковнику, бывшему водолазу ничего больше не оставалось делать. Видимо, она действительно очень любила воду. Ведь даже свою дочь Соколова совсем не случайно назвала Мариной.

«Мама для меня всегда являлась примером человеческого поведения, – рассказывает Лабецкая. – Она часто мне говорила: если можешь чем-нибудь помочь людям, даже малознакомым – обязательно это сделай. Я, к сожалению, не дотягиваю до ее идеала. Но очень хочется ей соответствовать, мечтаю, чтобы мама меня похвалила…»

Кстати

В 2019 году на фасаде дома 48А по улице Ленина, где жила Нина Васильевна Соколова, была размещена мемориальная доска. История с ее установкой длилась около 10 лет, и только после распоряжения главы города Александра Беглова она подошла к своему логическому завершению.

Давид Яковлевич Шинберг, инженер одного из проектных институтов в Москве, еще в 1935 году предлагал использовать сборные, оперативно прокладываемые трубопроводы, для снабжения войск. Но исключительно на суше! После начала войны эта идея не нашла применение из-за постоянно и стремительно менявшихся линий фронта. Однако сам принцип был использован при строительстве не имевшего аналога Ладожского трубопровода.