– Почему выставка номинантов впервые и почему в Петербурге?

– Ответ очень простой – Виктор Вексельберг (предприниматель. – Ред.). Четыре месяца назад я с ним встретился в Цюрихе на деловой встрече. Мы говорили о ситуации в экономике, о пандемии. А потом неожиданно сменили тему, заговорили о культуре, искусстве, о страсти. Он рассказал мне о Музее Фаберже, истории пасхальных яиц. Я, конечно, рассказал ему, что я задействован в продвижении искусства салона Женевского часового искусства. И так естественным образом возник вопрос: «Почему бы не соединить наши усилия и не пригласить всю нашу экспозицию из Женевы в Санкт-Петербург?» И вот это произошло.

Но это не первая выставка в России. У нас была выставка в 2012 году в Москве, в швейцарском посольстве. Там была небольшая подборка. А в Петербурге это была первая выставка всех 84 номинантов нашего Гран-при в России. Это мировое превью.

– Если посмотреть экспозицию, а она 2021 года, то не видно, что это номинанты второго года пандемии. Сознательно тематику коронавируса и борьбы с ним не затрагивали?

– Я думаю, что пандемия сыграла свою роль в создании инновационных технологий, но сама тема художникам не очень интересна.

– На выставке представлены экземпляры свыше полумиллиона долларов, а есть и за две тысячи долларов.

– Да. Но некоторые стоят и четыреста франков. У нас множество разных категорий. Гран-при – это зеркало часовой индустрии. Мы стараемся сделать так, чтобы охват был максимально широкий.

– Обращаете ли внимание на то, в каких часах пришел на встречу к вам человек?

– Честно? Я не ношу часы. И моя команда тоже. Не только во время Гран-при, но и вообще. Конечно, мы на автомате смотрим, какие часы у человека, но никогда не оцениваем. Самый главный принцип для нас – нейтралитет, как у Швейцарии.

Основа основ в наше время – это уважение ко всем. Я не член жюри, но возглавляю Гран-при, с моей стороны было бы несправедливо что-либо символизировать своими часами. Если бы я был в часах, вы бы спросили: «А почему эти?»

– Спросим так: помните свои первые часы?

– Конечно. Эти часы мне подарил мой отец. Я передал их своему сыну.

– Это швейцарские часы?

– Да, они из Швейцарии, я ведь из Швейцарии. Но это было в начале 60-х.

– Вкусы российских бизнесменов по отношению к часам отличаются от тех, что носят люди такого же статуса в Швейцарии?

– Качество, надежность, инновативность – это три качества, которые хотят видеть все.

Что вообще нравится людям, которые интересуются часами? Например, то, так функционирует механизм часов, как между собой соединены различные его части. Здесь параллель можно провести с бизнесом. И почему, кстати, вы спрашиваете про бизнесменов, а не бизнесвумен?

– В России чаще обращают внимание на часы и их стоимость именно у мужчин.

– Это объяснимо. Для мужчины гораздо меньше возможностей показать свой статус: автомобиль, запонки, браслеты, ну и четвертое – часы. При этом есть очень недорогие часы, которые могут транслировать сильнее статус человека, чем дорогие. У нас есть категория номинаций «Вызов». Очень многие бизнесмены могут ассоциировать себя с этим понятием. Часы могут быть недорогие, но сложные, яркие, броские, и они будут транслировать сообщения качественнее, чем дорогие.

– Людям действительно нужны до сих пор часы, чтобы смотреть время?

– Нет. Повторюсь: у меня нет часов. Но я знаю, сколько времени. Для этого мне достаточно посмотреть мобильный телефон. Часы перестали быть просто функциональной вещью. Они обрели новую символику. Теперь это некий концентрат человеческих ценностей, традиций, инноваций – умение показать или продемонстрировать определенные качества, не только пунктуальность.

Цифра
84 модели часов представили в Петербурге. Выставка состоялась 13-17 октября в Музее Фаберже.