Артемке 1 год и 10 месяцев. У него есть два старших брата, любящие мама и папа, собака, игрушки и мультики. И еще есть любимый домик в деревне в 60 километрах от Великого Новгорода, где семья водителя нашей редакции Дмитрия отдыхает каждые выходные. И так случилось, что с мальчиком произошла беда.

МИНУТЫ ЖИЗНИ

«В тот день дома вместе с Темой были 13-летний братик Санька и мама. Дети играли на участке, у нас там маленький прудик есть, глубина около метра. И получилось так, что Тема остался без присмотра... Через какое-то время, увидев брата в пруду, Санька начал спасать его, но не смог – у него рука в гипсе. В итоге они с мамой его достали, потом прибежал домой я», – вспоминает Дмитрий.

Малыш не дышал. Отец, мать, приятели, соседи начали откачивать – так, как видели в кино, наверное. Кто-то сказал: «Бросьте, он уже весь посинел».

Но отец продолжал качать, уже не боясь, что сломает ребра или что-то повредит. И вдруг почувствовал, как под ледяным холодом пробивается тепло тела сына. Из легких вышло примерно полстакана воды и какая-то темная жижа. Но пульса почти не было. Кто-то вызвал скорую помощь, мальчика перенесли в дом, начали растирать.

Приехала сельская скорая, а там одна фельдшер без специального оборудования. Параллельно из Новгорода неслась вторая бригада с кислородом, перехватили машину с Темкой на полдороге. Отвезли в реанимацию областной детской клинической больницы. Но туда родителей уже не пустили – у них не было ПЦР-тестов.

Это все случилось 10 октября. Родители сходили с ума. Пытались понять, как такое могло произойти.

«Ужасное стечение обстоятельств. Санек сказал маме, что пойдет в дом переодеться, но то ли тихо сказал, то ли мать не услышала. Но факт в том, что в результате Тема оказался на участке один», – говорит Дмитрий.

ЗВОНОК

Я только-только повесила трубку – брала комментарий у главного врача клиники Педиатрического университета Виталия Резника о том, как он вместе с ректором вуза Дмитрием Ивановым спас пассажира на борту самолета. И тут же новый звонок. Наш главный редактор Кирилл Смирнов рассказал историю Дмитрия и его сына. Первая реакция – тут же повторный набор доктору Резнику. И он сразу взял трубку.

А дальше все происходило за считаные часы. Ректор Педиатрического связывается с министром здравоохранения Новгородской области Резедой Ломовцевой, та – с больницей. Договорились, что если состояние Темы Горовнева улучшится, его перевезут в Петербург.

Заведующий отделением анестезиологии-реанимации Педиатрического университета Евгений Фелькер был уже готов к очередному тяжелому ребенку. На следующий день Тему повезли в Петербург.

ПОБЕДИТЕЛЕЙ НЕ СУДЯТ

«Вам уже рассказали, какой вы молодец? – Евгений Фелькер пожимает руку Дмитрию. – Если бы не папа – велика вероятность, что человечек бы не выжил. В течение часа оказывать реанимационные мероприятия до приезда скорой – это дорогого стоит».

Анестезиологи-реаниматологи обычно не верят в чудеса. Но тут получилось, по словам доктора, чудесное исцеление.

Евгений Фелькер объясняет: Артема как едва не убило, так и спасло стечение обстоятельств. Сыграла на руку и природа: мозг оказался сохранен за счет холодной воды. Есть методики принудительного охлаждения, когда у пациента страдает центральная нервная система (ЦНС). В данном случае пребывание в холодной воде повлияло на благополучный исход. У Артема оказалось так называемое сухое утопление: вероятно, из-за того же холода связки сомкнулись, и в легкие не попала смертельная порция воды. Если бы так случилось, включились бы другие физиологические особенности организма – и были бы иные, увы, последствия.

Пока Артема везли на реанимационной машине из Новгорода, в реанимации Педиатрического университета для него развернули койку, сразу по прибытии в 13 часов 12 октября подключили к аппарату искусственной вентиляции легких, провели инфузионную, антибактериальную терапию, сдали анализы на кафедру к микробиологам и биологам. Неделю, которую Артем провел в реанимации, врачи продолжали держать его в медикаментозной коме, к малышу подключили препараты, которые стабилизируют центральную нервную систему, поработали с сердечно-сосудистой системой, потому что были признаки, указывающие на то, что сердце повреждено. Мальчику провели протекцию легких, сделали электроэнцефалограмму и вывели в так называемое диагностическое окно, когда все препараты, убаюкивающие ЦНС, убираются, и ребенок потихонечку начинает просыпаться.

«Мы боялись осложнений со стороны центральной нервной системы, потому что неизвестно, как пострадал мозг от недостатка кислорода. Гипоксия могла привести к необратимым последствиям, и ребенок как минимум не пришел бы в себя. Я уж не говорю о более сложных процессах. Но он проснулся хорошо», – рассказывает реаниматолог.

Я спрашиваю, что было бы, если бы родители сдались. Но сослагательного наклонения врачи не любят.

«Победителей не судят. Нужно всегда бороться до конца, и если есть хоть одна сотая процента и есть минимальный шанс – надо биться. Слава богу, что они руки не опустили», – говорит Евгений Фелькер.

«Если утопление – вызывать скорую и делать сердечно-легочную реанимацию. Качать, пока не приедут. Нужно делать хоть что-то: обеспечивать проходимость дыхательных путей, дышать изо рта в рот. Если не делать – шансов мало», – объясняет доктор. Он признается, что врачи – люди суеверные, но в данном случае они очень надеются, что с Темкой все будет хорошо. А потом он, может быть, придет когда-нибудь к ним и скажет спасибо.

ДАЖЕ ЕСЛИ ПРОГНОЗ ПЛОХОЙ

Ректор Педиатрического университета Дмитрий Иванов отмечает, что новгородские врачи справились с острой ситуацией, смогли стабилизировать Артема. Однако перевезти ребенка в Петербург было крайне важно для его спасения. Дело в частоте встречаемости с данными формами патологии. Дмитрий Иванов убежден, что если даже прогноз самый мрачный, а ситуация крайне серьезная, то ребенок все равно должен попасть в учреждение, обладающее всеми возможностями для помощи детям, которые окажутся в такой сложнейшей ситуации. В Петербург переводят даже из Москвы, потому что считают, что наша городская школа педиатрии в определенных аспектах сильнее столичной. К слову, в Педиатрическом университете ситуации, когда одного ребенка спасают 15 или 20 медиков, – не исключение. Часто на операциях работают несколько бригад врачей самых разных специальностей и еще высококвалифицированный средний медицинский персонал.

АРТЕМ

Улыбающийся, очень светлый мальчик, обожающий целоваться и обниматься. Он сидит на руках у мамы, светится от счастья при виде папы, пытается поцеловать всех через наши маски, а мужчинам серьезно пожимает руку. Съел банан – первую нормальную еду после недели реанимации. Видит папины ключи от машины и радостно кричит: «Би-би!» На видео узнает любимую собаку и братьев. И снова тянется целоваться. Через месяц с небольшим ему исполнится 2 года. А пруд на даче родители закопают. Совсем.

МНЕНИЯ

«Утопления случаются не очень часто, но есть масса нюансов, которые знают врачи, работающие на потоке, они видят таких пациентов не раз в год, а гораздо чаще. Если коллегам в регионах нужна помощь, мы на телеконференциях решаем вопрос по каждому сложному случаю. За мои 6 лет работы ректором мы не отказали ни одному ребенку», – Дмитрий Иванов, ректор Педиатрического университета.

«Мы берем самых тяжелых больных, и это нормально. И у нас 50 процентов – пациенты из регионов. Случай с Артемом – один из тяжелых. Положение было непростое, ребенок на искусственной вентиляции легких, в тяжелом состоянии. Ситуация могла обрушиться в любую секунду. К счастью, мозг не пострадал, легкие тоже остались в порядке», – Виталий Резник, главный врач клиники Педиатрического университета.

«Работа наших коллег-реаниматологов, работа врачей в Новгороде, а также действия родителей мальчика до приезда скорой помощи – все вместе дало такой положительный результат. После состояния клинической смерти он уже смотрит мультики на руках у мамы и, улыбаясь, уходит из нашей реанимации в пульмонологическое отделение на долечивание», – Евгений Фелькер, заведующий отделением анестезиологии-реанимации Педиатрического университета.