Профессор Санкт-Петербургского государственного университета, нейролингвист Татьяна Черниговская уверена: пандемия коронавируса изменила российскую систему образования, подарив ей удивительные возможности гибридного общения и знания мировых звезд науки. Какие они – школьники и студенты поколения Z, грозит ли миру восстание машин и почему занятия наукой сродни детективам Агаты Кристи – об этом доктор физиологии и теории языка рассказала в интервью «Петербургскому дневнику» в преддверии IX Санкт-Петербургского международного культурного форума, который пройдет в городе с 11 по 13 ноября.

– Татьяна Владимировна, в этом году Санкт-Петербургский международный культурный форум, в котором вы традиционно принимаете участие, состоится и пройдет офлайн. На ваш взгляд, как такие мероприятия помогают ученым популяризировать науку?

– Я уверена в том, что это актуально и важно, особенно потому, что форум пройдет офлайн. В этом странном мире, в котором мы теперь живем, где все перемешалось, очень важно, особенно для молодых людей, иметь ориентиры. Представьте себе, что ребенок оказался в лесу, он не умеет пользоваться компасом, облака на небе довольно серьезные, а GPS в разных своих исполнениях не работает. Куда ему идти? Точно так же и здесь: такие публичные мероприятия, на которых ответственные за свои слова люди говорят о важном, мне кажется, очень нужны. Это некие координаты – куда смотреть, где поджидает опасность.

– О чем вы с коллегами будете говорить на Культурном форуме?

– Мы будем говорить о вещах, которыми занимаемся каждый день, как смотреть на это сложное и непонятное время, в котором мы живем. Ведь прежде, чем ориентировать в этом времени других, нам нужно самим сориентироваться в нем. Кого мы должны учить? Чему учить? Учитель и преподаватель больше не тот человек, который выходит на сцену и говорит: «Вот это стул – на нем сидят». Все и так это знают. Так, дети и школьники прекрасно умеют пользоваться интернет-ресурсами, может быть, даже лучше нас, взрослых.

– К слову, об этом непростом времени: на ваш взгляд, какой отпечаток пандемия коронавируса уже оставила на мировой и российской системах образования?

– Пандемия коронавируса оставила отпечаток, который уже не смоется, потому что к прежней системе общения в образовательном поле мы уже не вернемся. То положительное, что мы приобрели с коронавирусом, останется. Разумеется, система образования будет гибридной, хотя мы все очень хотим общения офлайн. Опросы студентов и учеников говорят о том, что все очень хотят выйти в живое общение. Когда встречаешься со студентами в аудитории они, как и мы, преподаватели, испытывают восторг и некий драйв.

Сейчас понятно, что на какие-то вещи не имеет смысл тратить время в аудитории, можно отослать учеников на онлайн-курсы. Так, петербургский университет выложил огромное количество открытых курсов на платформе «Открытое образование» и на международной платформе Coursera. Вы же знаете статистику – очень много людей этим пользуются. Звезды науки не преподают в каждой школе, и, если есть возможность послушать лучшего в этой области на специальном разработанном курсе, с заданиями и вопросами, почему бы этим не воспользоваться. Вы можете сидя дома или в классе послушать лучших из лучших. Современным детям и студентам можно только позавидовать, потому что они могут видеть то, о чем мы и мечтать не могли. Сочетание гибридных возможностей обучения и живого общения ученика и преподавателя в аудитории офлайн – это прекрасно. Да, возможно, нам надоело сидеть в Zoom, Microsoft Teams или других аналогичных пространствах, но их плюсы отрицать бессмысленно.

– Отсутствие живого общения – это безусловный минус такого формата обучения, но что еще огорчает вас, как преподавателя, в этих изменившихся реалиях?

– Меня огорчает то, что начали размываться основные системы ценностей, на которых наша цивилизация стояла тысячелетиями. Что-то в мире покачнулось, все ориентиры, которые были нам опорой. Меня обвиняют, в том числе и друзья, что я алармистка – всех пугаю. Но вы сами не испугались того, что происходит вокруг? Впечатление такое, что мы попали в дремучий и, более того, новый лес, в котором заблудились. В этот век модных технологий большая ответственность ложится на тех, кто этими технологиями занимается. Например, люди, которые работают с геномом, должны очень ответственно подходить к своей работе, точно так же, как и люди, которые работают с искусственным интеллектом. Понимаете, я же не пугаю восстанием машин, но такие опасности действительно есть, это признают все профессионалы, это не бытовой разговор на кухне.

– Какие элементы нашей культуры безвозвратно уходят в прошлое в пандемию? Исчезнут ли рукопожатия при встречах?

– Если говорить о бытовой культуре, то ничего не исчезло. Недавно после большого перерыва я дважды ездила в Москву на культурные семинары. Мы были в узком кругу, где каждый знает друг друга, все либо привитые, либо переболевшие коронавирусом, с хорошими ПЦР-тестами. Несмотря на испуг, все кидались обниматься и пожимать друг другу руки. Соскучились, хочется живой жизни!

Если говорить о серьезной культуре, когда начался локдаун и мы все в панике засели по домам, мои друзья и коллеги кинулись смотреть появившиеся в Интернете многочисленные оперы, концерты, спектакли. Смотрели чуть ли не по несколько в день, ходили по виртуальным музеям. А потом вдруг у меня возникло чувство: а вот теперь я хочу на самом деле походить по музею...

– Темой вашего выступления на форуме станет открытый университет. Как, на ваш взгляд, превратить его в цифровое пространство?

– Я считаю, что крупнейшие университеты играют гигантскую роль в социуме и жизни городов. Когда вы приезжаете в Кембридж или Оксфорд, вы думаете только о том, какие в них прекрасные университеты. Такими градообразующими местами, конечно, должны являться мощные университеты, такие как МГУ и СПбГУ, они играют большую роль в научной и культурной жизни города.

Мне кажется, они уже превращены в цифровые пространства. Например, в университете масса семинаров проходит как офлайн, так и онлайн. Приведу близкий пример: я уже много лет веду семинар по когнитивным исследованиям – для всех, не только для студентов и ученых. Ведутся трансляции, все это можно найти на сайте, каждый может зайти и посмотреть. И мы видим, кто к нам подключается: это студенты, преподаватели и обычные люди из других городов и стран. В этом заключается миссия университета, я очень горжусь этим, потому что так мы собираем крупнейший научный архив, который останется с нами навсегда.

– Ваши студенты – представители поколения Z, чем они отличаются от других поколений?

– Отрицать, что это люди другого типа, мы не можем. Они чуть ли не рождаются с гаджетами в руках. Это накладывает огромные обязательства и необходимость перемен в преподавании. Они чуть ли не проверяют тебя или добавляют новую информацию. Конечно, вряд ли моим студентам придет в голову мысль меня проверять, зато они могут сказать: «Вот я нашел статью на ту тему, о которой вы сейчас говорите. И вот что они добавляют…».

Это другой тип общения в аудитории: он более диалогичный, и мне нравится это. Иногда я задаю вопрос студентам и добавляю: «Я, например, ответа на этот вопрос не имею, давайте искать его вместе». Моя основная задача в аудитории – не прочесть им то, что они могут узнать и без меня в учебнике. Моя задача – показать им, насколько это необыкновенное занятие – заниматься наукой. Это как Шерлок Холмс и Агата Кристи – в чистом виде детектив: ты собираешь компромат на героя, после этого раскладываешь на элементы, садишься и думаешь о том, что все это значит.

– Какой бы совет вы дали родителям таких детей?

– Родители как можно раньше должны познакомиться со своими детьми, постараться понять, кто эти люди. Из того, что люди, которых они родили, живут в их доме, не следует автоматически, что они знают, кого они родили. К чему у него способности? Где можно применить некоторые дожимы, чтобы его воспитать, а где, наоборот, нужно отодвинуться, чтобы не погубить ребенка излишним нажимом? Нужно понять: кто это? Я говорю о жизненном и профессиональном пространстве, где ему будет лучше всего.