Антону Подсонному 35 лет, но он уже успел получить высшую профессиональную квалификацию по своей специальности, защитить кандидатскую диссертацию, отработать полтора года в «красной» зоне больницы им. Семашко в Пушкине. Да еще много чего успел – говорит, что лежать на диване точно не будет, чтобы перед детьми не было стыдно.

Ты как будто попал в стиральную машину

Парашютный спорт не входит в десятку самых экстремальных видов спорта. Однако, конечно, это отнюдь не шахматы и даже не бег трусцой. Тем не менее само сочетание «травматолог-парашютист» вызывает улыбку у тех, кто слышит про это хобби врача-специалиста.

«Есть такой казус – травматолог-парашютист, – смеется Антон Подсонный. – Но я свое увлечение не связываю со своей профессией, это была мечта с детства. Я жил в Башкирии и как-то увидел, как производится высадка парашютистов. Мне казалось это очень красивым и недосягаемым, но я никогда не думал, что смогу этим заниматься».

Первый прыжок состоялся в 2014 году. К этому моменту Антон уже 4 года работал в отделении тяжелой сочетанной травмы. Весь травматизм, какой только может быть, можно было увидеть в этом отделении.

«У меня часто спрашивают: «Тебе, мол, экстрима на работе не хватает? Но что такое экстрим? Каждый находит выход своей энергии, делая то, что ему нравится: кому-то достаточно тихо с удочкой посидеть, а кому-то надо двигаться, что-то делать. Наверное, это способ снятия эмоциональной нагрузки. Для меня прыжковый день – это вот представьте, что живете-живете себе спокойно, а потом будто попадаешь в стиральную машину – и выходишь полностью новый. Ты на какой-то миг забываешь обо всем, даже о работе, о семье. Ты полностью концентрируешься на прыжке, твоя задача – думать только об этом. И потом эта эйфория длится очень долго, кайф – недели на две точно хватает», – рассказывает Антон.

В 2014 году его позвали прыгать друзья. Дома все были категорически против, но Антон схитрил: отправил жену с детьми к бабушкам, а сам втихаря прыгнул. Потом рассказал. Все поохали, но потихоньку смирились.

Потихоньку парашютами начала интересоваться супруга Антона Анастасия. Он ее не уговаривал, она решила сама. И прыгнула.

«Жена сначала самостоятельно прыгнула. Сказала: «Ну, вот, я это сделала. Но это не мое, больше не буду». Но потом прыгнула еще раз в тандеме. С тех пор больше ее не тянуло», – смеется Антон.

Спокойнее, когда рядом врач

Начинал прыжки он в родном Барнауле – там есть мощный авиационно-спортивный клуб, прыжки проводятся до сих пор. Потом семья переехала в Санкт-Петербург, но Антон свое хобби продолжил и здесь – на аэродроме Путилово. Кстати, там и прыгают, и летают очень много петербургских медиков. Видимо, им действительно необходима эта небесная «стиральная машина».

Вместе с Антоном и другими спортсменами приезжают и жены, и дети. Смотрят, как летают самолеты, как прыгают их мужья и друзья.

«Я занимаюсь своим делом. Когда я на аэродроме – прыгаю. Можно хоть 10 раз за день. У меня за день был максимум 4-5 прыжков, это мало. Люди по 10-15 делают, но это уже тяжело, перепады давления, да и усталость под конец чувствуется, если еще сам укладываешь парашют», – рассказывает доктор.

За эти 7 лет он сделал 118 прыжков. Получил международное удостоверение категории В. Это дает право приезжать в любую точку страны, где проводят прыжки с парашютом, и прыгать без дополнительных формальностей. Но говорит, что 118 прыжков – это мало. Времени на это не хватает – ведь Городская больница № 38 им. Семашко с весны 2020 года работает в режиме «красной» зоны. Инфекционистом стали все, в том числе и травматолог-ортопед Подсонный.

«Пригодилась ли моя профессия при прыжках? Было несколько раз. Были неудачные приземления, люди ломали конечности, таз. Оказываем первую помощь и вызываем скорую. Иногда и ко мне в больницу везут наших людей людей с аэродрома. Хорошо ли, что рядом с ними врач? Наверное, да. Спокойнее, когда доктор рядом, я своей профессии не скрываю», – улыбается Антон.

Еще травматолог Антон Подсонный любит ездить на мотоцикле, кататься на горных лыжах. По его словам, это все тоже виды допинга, от таких видов спорта эндорфины просто зашкаливают.

«У нас с женой такой принцип: можно всю жизнь проспать дома на диване, но так жить нельзя. Работа есть работа, устаешь, конечно, но кроме работы существует своя жизнь. У меня семья, дети – Никита и Настя, 10 и 8 лет. Ну и какому ребенку будет интересно, если папа уставший приходит домой и целыми днями лежит на диване? Любому ребенку будет не интересно, скучно с такими родителями», – рассуждает врач.

Сейчас его 10-летний сын уже задумывается о прыжках с парашютом. Самостоятельно можно прыгать с 14 лет, но в тандеме можно и с 10. Но Антон – внимательный отец. Он видит реакцию сына и не торопит.

«Я наблюдаю за ним, за его характером. Например, на американских горках я вижу его реакцию и понимаю, что его торопить не надо. Надо подобрать момент, он должен сам к этому прийти. Я не настаиваю», – говорит Антон.

Он признается, что и ему бывает страшно. По его словам, не страшно только дуракам. Но самое главное и в самолете, и с парашютом, и на его непростой работе – соблюдать правила.

«Понятно, что при прыжках есть риск получить травмы, но существует свод правил, которые нарушать нельзя. Если хоть что-то нарушил – обязательно что-то произойдет. Как и в медицине – надо соблюдать свой стандарт, четко следовать регламенту – например, если строго соблюдать определенные правила раскрытия парашюта, то даже если что-то нештатное случится, будет время на принятие решения. На авось тут точно не пройдет. Так и в медицине. Соблюдай стандарт, выполняй определенные вещи, которые обязан делать. Тогда все будет хорошо», – убежден травматолог-парашютист.