– Александр Николаевич, вы почти 15 лет возглавляли Музей истории Санкт-Петербурга. По сути, большой холдинг, в который входит еще 7 музеев. В вашем послужном списке это, наверное, самый большой срок?

– Я сам этого не ожидал! Когда Валентина Ивановна Матвиенко, в то время губернатор Санкт-Петербурга, вызвала меня и сказала: «Иди в Петропавловку. Наведи там порядок!», я никак не думал, что задержусь так надолго.

– А какой была крепость в то время, раз требовалось навести в ней порядок?

– В 2006 она выглядела не слишком презентабельно. Прежде всего, нужно было заменить всю инфраструктуру, которая не менялась чуть ли не с послевоенного времени. Пришлось погрузиться во все тонкости этого дела. Сначала отношение ко мне было пренебрежительное. Мол, дилетант пришел. Тогда я заявил: «Пока мы не найдем общий язык, я не дам приступать к работе».

– И как вышли из положения?

– Возобладало чувство здравого смысла. Правда, и тут все оказалось не так просто. Вместе с техникой в Петропавловку пришли археологи и заявили, что это единственное место в Петербурге, где еще существует культурный слой. И согласно закону приступать к работе можно только после того, как они дадут на это разрешение. А деньги-то заемные, срок два года.

И вот мы изобрели, по-моему, впервые в истории, формулировку «архитектурное сопровождение». Решили так: будет и лопата, и ковш экскаватора, но рядом за всем происходящим станут наблюдать археологи.

Это обновление потянуло за собой и другие преобразования. За два года убрали всю булыгу, сейчас она осталась только на Соборной площади. И сегодня все сделано таким образом: и зеленые насаждения, и плитка, и пандусы, чтобы людям было удобно. Вот так я попытался объяснить, как два года превращаются без малого в 15.

– Вы же еще узаконили и выстрел из пушки.

– Это тоже правда. Когда дошло дело до выстрела, я полез в документы и узнал, что стреляли испокон века. Например, по случаю рождения и смерти царствующих особ, по каким-то знаменательным событиям. А с 1957 года каждый божий день. И я задал себе вопрос: на основании чего все это происходит? Дело-то серьезное – пушки, снаряды, люди.

Составил записку, пошел в Смольный и в Законодательное собрание. Вадим Альбертович Тюльпанов, светлая ему память, вынес этот вопрос на заседание. И в 2009 году выстрел официально был узаконен как символ Петербурга.

– Желающих пострелять всегда было немало. Трудно отказывать?

– У нас действовал жесточайший закон. Символ Петербурга не продается! Ни копейки денег. Никаких личных заявок, только заслуженные люди или памятные даты.

Меня лишь очень настораживало, когда просили разрешить сделать выстрел женщинам. Мое убеждение – пушка и женщина не совместимы. Конечно, есть представительницы прекрасного пола, которые и коня на скаку остановят, и в горящую избу войдут. Но были и такие, кто падал в обморок. Пушка есть пушка. И за кадром осталось немало забавных наблюдений, которые говорят о том, что это не такое простое дело.

– Вам наверняка и гостей высоких приходилось встречать?

– Мало того, старался их сопровождать, а иногда даже становился гидом. Помню, в неурочное время приехала Брижит Макрон, супруга президента Франции Эммануэля Макрона с непомерным количеством сопровождающих лиц. Времени у нее было очень мало, вызвать гида мы не успевали, пришлось стать экскурсоводом самому. Веду гостей, рассказываю, а французы – народ малоорганизованный, так и норовят разбежаться в разные стороны. Пришлось даже, забыв о дипломатии, призывать их к порядку.

А несколько лет назад на День Военно-морского флота из Кронштадта на катере в Петропавловку неожиданно приехали президент и министр обороны. Выходят, здороваются. И вдруг Владимир Владимирович ко мне обращается, и спрашивает: «Собор открыт? Пойдем посмотрим!» Ну не идти же молча. Так я стал гидом при президенте. А Владимир Владимирович, как истинный петербуржец, дополнял мой рассказ. Когда подошли к захоронению Николая I, он и говорит Шойгу: «Знаешь, как было? Едет Николай I по набережной. Видит солдат и кричит: «Здорово, молодцы!» – «Здравия желаем, ваше величество!» Едет дальше, а там работают солдаты-штрафники. Он проехал молча, а когда стал возвращаться назад, остановился и сказал: «Здорово, шалуны!» «Здравия желаем, ваше императорское величество», – прогремели солдаты». Я этого эпизода не знал. Хохотали вместе с Шойгу.

От экскурсовода действительно зависит очень много. Он может и влюбить в то место, о котором рассказывает, а может и оставить равнодушным.

Вот почему единственное, о чем я своим коллегам говорил всегда, – не рассказывайте казенным тоном. Не надо этого: повернитесь налево, повернитесь направо. Вы отлично знаете предмет, так излагайте его живо, в доступной форме. И опытные экскурсоводы рассказывали так увлекательно, что наша Книга отзывов была полна восторгов.

– Ленинградская-петербургская школа экскурсоводов считается одной из лучших в стране. И как же ей вредят доморощенные гиды, например, из Китая. Есть ли способ решить эту проблему?

– Я как-то попросил послушать, что они рассказывают. Так дело доходило до того, что Петропавловский собор – это дворец Петра I, а в доме рядом жил Ленин. Я и плакал, и смеялся. Вот ведут они на выстрел свою группу и говорят: «Хотите услышать, как стреляют из пушки?» – «Хотим!» – «Тогда заплатите мне, гиду, я пойду и закажу выстрел».

А что творилось в Царском Селе? Коллеги рассказывали, что в Янтарную комнату все билеты выкупались китайскими туристами заранее, и туда было не попасть. А ведь это всемирное достояние. Вопрос рассматривался даже в Министерстве культуры.

Проблема крепости Орешек тоже выходила на самый высокий уровень.

В 2023 году крепости исполнится 700 лет, и интерес к ней растет год от года. Если раньше ее посещали 50-70 тысяч человек, то сейчас – 150 тысяч. А там из 9 башен осталось только 3, рушатся стены. Я прошел все, есть даже резолюция президента, не хватает только денег. Если помечтать и найти инвесторов, а на недавнем собрании потенциальных спонсоров прозвучала цифра 4 миллиарда, это было бы колоссально и адекватно интересу посетителей.

Сейчас мы переживаем период пандемии, которая, как мне кажется, дает возможность осмысления и подготовки к тому времени, когда границы будут опять открыты и туристы со всего мира поедут к нам. И все эти вопросы в полной рост вновь встанут на повестке дня и потребуют своего разрешения. Тогда, конечно, понадобится весь тот опыт, который накопил Союз музеев России во главе с Михаилом Пиотровским, наши учреждения культуры.

– Наверное, и вы, как специальный представитель губернатора по культуре, тоже внесете свою лепту?

– Когда я получил это предложение от Александра Дмитриевича Беглова, он сказал, что я должен знать процессы, происходящие в области культуры, информировать его и давать свои соображения по тем или иным вопросам. Поэтому в меру своих сил и опыта я буду стараться как-то помогать своим коллегам, осуществляя связь между руководством города и учреждениями культуры.

Фраза «Петербург – культурная столица» стала уже расхожей. Согласны ли вы с этим утверждением? И что еще можно сделать для продвижения города?

– Помните, была такая расхожая фраза – «столичный город с областной судьбой»? Сейчас так уже не скажешь. За эти годы сделано и продолжает делаться очень много. Сегодня сравнивать наш Питер с тем, что было 15-20 лет назад, не просто некорректно, а невозможно. Но хочется-то большего! Как петербуржец, который безумно любит свой город, гордится им, мне, конечно, хочется, чтобы имя Петербурга зазвучало еще громче, чтобы он стал самой яркой жемчужиной среди красивейших городов мира. И, чтобы, возвращаясь из Парижа или Лондона, петербуржец сказал: «На чужбине хорошо, а дома лучше».