Яндекс.Метрика
  • Марина Бойцова

Профессор Яковлев: «COVID-19 развивается аналогично испанке»

Чтобы оценить перспективы эпидемической ситуации, связанной с новой коронавирусной инфекцией, необходимо тщательно изучить картину испанского гриппа. Специалисты все больше убеждаются, что обе эпидемии развиваются по аналогичному сценарию

Врач-инфекционист, доктор медицинских наук, заведующий кафедрой инфекционных болезней, эпидемиологии и дерматовенерологии медицинского факультета СПбГУ Алексей Яковлев был одним из первых, кто еще в конце 2019 года предупреждал о грядущей эпидемии коронавируса, а затем с точностью до месяца прогнозировал предстоящие подъемы заболеваемости.

Умершие от испанки переносили цитокиновый шторм

– Алексей Авенирович, какая связь между COVID-19 и испанкой? И означает ли это, что коронавирус имеет однозначно природное происхождение?

– Я все больше убеждаюсь, что у SARS-CoV-2 – природное происхождение, потому что даже те мутации, которые с ним постоянно происходят, подтверждают этот момент. Если вспомнить историю, то Юго-Восточная Азия – источник появления многих инфекций. Существует стандартная версия, что испанский грипп в Европу привезли американские солдаты в 1918 году. Но в Америку он попал из Китая! Климатические условия, особенности ведения хозяйства, животноводства, традиции питания позволяют больше мутировать вирусам.

Помню, что во время атипичной пневмонии (ТОРС, или SARS, тяжелый острый респираторный синдром – вирусное заболевание, вызываемое коронавирусом SARS-CoV, первый случай зарегистрирован в ноябре 2002 года в Южном Китае; заболевание характеризуется вирусной пневмонией, быстро прогрессирующей до дыхательной недостаточности. – Ред.) я приглашал рентгенологов – показать, как выглядит поражение легких.

Что касается моих прогнозов, то я все время следил за ситуацией с самыми разными возбудителями, постоянно читал медицинские новости из разных стран. И, конечно, не мог не замечать интересные тенденции. Известно, что на Аляске нашли захоронение погибших от испанки и выяснили, что у них был цитокиновый шторм. Вирусы гриппа и COVID-19 разные. Но есть общие моменты. И отсюда у специалистов возникла идея: для понимания сегодняшней ситуации надо внимательно изучить ситуацию испанки. Она длилась три года и затем сошла на нет, но за счет естественного «проэпидемичивания» населения. Получается, что трех лет ей хватило.

– Но сейчас изменились условия, мир стал открыт, локдауны носят в большинстве своем условный характер.

– Да, сейчас очень сильно изменились условия. Но ведь испанку в Европу тоже на корабле привезли, это точно известно. Никогда никакие закрытия границ не останавливали респираторную инфекцию, а только ее затягивали. Закрывать надо не страну, а человека, вводить жесткий локдаун и обеспечить массовую вакцинацию. Если сначала закрытие границ было обосновано – пытались снизить нагрузку на здравоохранение, то сейчас этот момент для эпидемиологии имеет ничтожное значение. Сейчас страны опять начали закрываться, а ведь вирус уже внутри стран, он свое дело делает.

– Но ведь сейчас уже есть вакцины. Они, по идее, должны сформировать коллективный иммунитет и остановить эпидемию?

– Истина в том, что для того, чтобы остановить эпидемию, надо закрыться и в течение месяца привить все население страны. Это невозможно, страны не выдерживают локдауна. В Израиле почти так было сделано, и поэтому там результат вакцинации очень хорошо виден. Мы медленно вводили вакцинацию, охват был небольшим, поэтому нам надо заниматься ревакцинацией тех, кто был вакцинирован. Сроки ревакцинации обусловлены практикой: специалисты изучали повторные госпитализации больных коронавирусом. В среднем это наблюдалось через шесть месяцев после первого заболевания. Поэтому и выбрана некая цифра, которая позволяет определить длительность защиты при естественном иммунитете. Дай бог, чтобы к этой цифре приближался и вакцинальный иммунитет.

– Вы упомянули Израиль. Но там был и локдаун, и почти поголовная вакцинация. Почему же сейчас они снова болеют?

– Мы все чаще обсуждаем ситуацию в Израиле, поскольку он стал мировой площадкой для изучения действия вакцин и коронавируса. Они первыми привили большой процент населения. Это подтверждает факт того, что вакцинация не защищает от болезней. Но если посмотреть, какое количество людей в Израиле погибает от болезни, то мы увидим, что это – единицы при очень высоком проценте выявления. Вакцинация предотвращает тяжелое течение – оно возникает лишь у единиц. По данным CDC (Центры по контролю и профилактике заболеваний США), у вакцинированных в тысячу раз уменьшается шанс погибнуть.

Сейчас понятно, что вакцинальный иммунитет – не длительный. Соответственно, мы возвращаемся к сезонной вакцинации. Жизнь это подтверждает. Поэтому говорить, что вакцина не нужна, – это глупость. Вакцинация – это нормальный процесс профилактики инфекционных болезней. Соответственно, ситуация в Израиле подчеркивает необходимость вакцинации и ревакцинации. ВОЗ пока осторожна в отношении ревакцинации, так как вакцин не хватает. В Африке всего один процент населения привит. И они хотят, чтобы перед ревакцинацией хотя бы обеспечили первой вакцинацией страны третьего мира.

– Правда ли, что вирус имеет способность «убегать» от вакцины и тем самым мутировать?

– То, что вакцинация может способствовать появлению ускользающего от вакцины штамма, – это тоже правда. Потому что вирус хаотично мутирует, и чем больше масса людей, которые болеют, – тем больше возникновение всяких мутаций. И, как правило, эти мутации почти непредсказуемы. Сейчас обсуждается S1.2 мутация, где произошло перемешивание части мутации от «альфа»-вируса и части от «дельты». Наблюдают за ним, потому что непонятно, как он будет развиваться. «Дельта»-штамм очень быстро поразил весь земной шар, и все разговоры, что вирус мутирует медленно, оказались неправдой. Вакцины создавались на базе уханьского вируса, то есть «альфы», а во всех странах появилась «дельта». И вот он в сочетании с неправильными противоэпидемическими мероприятиями привели к третьему пику заболеваемости.

– И до каких пор это все будет тянуться?

– Сейчас во всем мире заканчивается сезон отпусков, возвращаются дети, студенты, старшее поколение. Общение увеличивается – увеличивается вероятность распространения. Я убежден, что у нас в Петербурге 60 процентов населения давно переболели. Но начинают заболевать повторно. Я повторяю: необходимо «проэпидемичивание» населения. Что достигается вакцинацией, в нашем случае – и ревакцинацией.

– Вакцинированные могут заболеть. А они могут быть переносчиками вируса?

– Вакцинированные могут передавать вирус. Анализ вирусной нагрузки у невакцинированных и вакцинированных оказался практически одинаков. Человек может легко болеть, переносить на ногах и при этом может легко заражать окружающих. Так что привитые передают вирус, в научных работах это указано. Отсюда – идея ношения масок.

– Но ведь известные ученые говорили, что вакцинированным и переболевшим маски необязательны, и даже больше – что легкое «цепляние» вируса для них позволяет поддерживать уровень антител...

– Когда мы общаемся, мы все равно цепляем вирус на уровне высоких антител. Антитела без стимулирования как бы засыпают – вирус их будит и поднимает уровень антител. Но это научный подход, а он часто не стыкуется с административными решениями. Поэтому надо придерживаться той политики относительно масок, которая установлена на государственном уровне. Я, например, до вакцинации носил респиратор, сейчас на высоком уровне антител позволяю себе носить маску.

– А сколько раз вообще можно переболеть коронавирусной инфекцией?

– Про три раза я точно знаю. Но при повторных госпитализациях летальность составляет 8 процентов, а при первичных – 13. Повторно заболевшие умирают реже.

Век противовирусных препаратов

– Есть ли шанс, что в скором времени будет разработано какое-то универсальное лекарство против COVID-19?

– Лекарства создаются очень медленно, даже если ускорить все процедуры, есть технология, которой обязаны придерживаться. Сначала проектируют молекулу, потом ее синтезируют, потом проверяют, работает ли она, потом на животных испытывают, безвредна ли она. Эти интервалы времени нельзя ускорить. Поэтому в среднем 10 лет занимает выход нового препарата. Я считаю, что шансы есть. Сколько противовирусных препаратов придумано: лекарство от гепатита С, препарат, хорошо подавляющий ВИЧ, эффективные препараты против герпеса, высокоэффективные – от гриппа, если их принимать в первые 48 часов. За последние годы очень много создано. Вообще XXI век – это век противовирусных препаратов, а XX век – антибактериальных. Надежда есть, но это не значит, что он придет быстро.

– Получается, что сейчас мы лечим лишь симптомы?

– Сейчас мы лечим патогенетически. У нас три столпа: этиотропная, патогенетическая, симптоматическая терапия. Мы лечим патогенетической и симптоматической. Мы пытаемся существенно ослабить иммунный ответ, который начинается при этой инфекции. Цитокиновый шторм возникает не у всех, он зависит от тяжести заболевания.

– Особый момент – как влияет коронавирус на нервную систему, на мозг. Вы рассказывали о многочисленных неадекватных реакциях вполне нормальных до заболевания людей: пациенты отказываются лечиться, уверены, что непременно умрут, и даже совершают суициды прямо в медицинском учреждении.

– Тут два момента: нарушается микроциркуляция за счет склонности к тромбообразованию. И второе: есть реальное поражение нервной системы. Оба этих механизма, которые действуют на нервную систему. Нарушается кровоснабжение головного мозга и гипоксия, которые развиваются и в сочетании приводят к таким реакциям.

– Специалисты прогнозируют очередную волну заболеваемости уже буквально на днях. Какой она будет?

– Никто не скажет, будет ли эта волна тяжелее. Чтобы она была слабой, иммунная прослойка должна быть очень большой, а она образуется либо после болезни, либо после вакцинации. Но если срок защиты организма ограничен, то те, кто переболел давно, опять становятся этим материалом для вируса. Возможно, они будут легче болеть. Вакцина защищает от разных штаммов, но эффективность разная. И эта иммунная прослойка – как раз путь к тому, чтобы вирус стал сезонным. И то же самое говорит академик Арег Тотолян. С момента, когда у всех будет какая-то защита и какая-то иммунологическая память, которая будет воскрешаться, – с этого момента начнется путь к тому, как возбудитель может стать сезонным.

– Но грипп ведь тоже сезонная инфекция. Им мы по-прежнему болеем, несмотря на вакцинацию и миллионы переболевших.

– Вы, наверное, забыли статистику, сколько людей тяжело, вплоть до реанимации, болели гриппом до начала массовой вакцинации, и сколько болели в последние годы. Если в начале 2000-х, когда процент вакцинированных в Петербурге, например, не достигал и 5 процентов, это были тысячи, то в 2019 году, когда вакцинировано было более 55 процентов населения города, заболевших были всего десятки.

– То есть вариантов у нас нет: или переболеть, или вакцинироваться? А теперь уже и ревакцинироваться? Причем не дольше чем через полгода после болезни или прививки?

– Отсутствие иммунной прослойки – это то, что создает предпосылки для очередного подъема. Соответственно, где-то через шесть месяцев после болезни или после вакцинации мы обладаем шансом заболеть так же, как невакцинированные.

Закрыть