Сергей Довлатов пришел в мою жизнь вместе со знаменитым трехтомником «Лимбус Пресс» 1993 года издания. Только, в отличие от большинства соотечественников, я заинтересовался вовсе не «Чемоданом», не «Заповедником» и, не приведи господи, не «Иностранкой». Нет, меня покорили карты, которые были напечатаны на форзаце. Не игральные, а географические карты.

Поясню для тех, кто не в теме. В жизни Довлатова, по большому счету, было три города: Ленинград, Таллин и Нью-Йорк. Каждый том в каком-то плане отсылал к этим населенным пунктам. Во втором, например, был связанный с работой в «Советской Эстонии» «Компромисс», а в третьем – вещи, написанные в эмиграции.

А карты стали еще одним элементом оформления. С их помощью я много узнал о географии. Помню, с каким вожделением смотрел на прорезающий остров Манхэттен Бродвей.

Спустя время я начал вчитываться в тексты. Оказалось, что трехтомник – это не просто атлас с примечаниями. В итоге я так полюбил Довлатова, что даже писал курсовую по его творчеству на районной олимпиаде.

И олимпиаду я провалил. В пылу горячности я не смог отделить Довлатова-писателя от Довлатова-персонажа (не помогло даже то, что в одних повестях он появляется под фамилией Алехин, а в других – Далматов).

Бог с ним! В олимпиаде, даже литературной, главное не победа, а участие.

О популярности Довлатова я долгое время не догадывался. Пока не поступил в университет. На журфаке Довлатова отрицают либо неучи, либо нонконформисты. Единственное, что меня расстраивало в этой популярности, – большое количество изданий, которые даже не приближались к тем самым – с картами. Но сейчас я уже смирился. И когда вижу в метро человека с книгой СД, улыбаюсь. Хорошо, что таких людей стало меньше. Локальная, а не всеобщая популярность идет Довлатову куда больше.