Они рассказывали жителям блокадного города, как вырастить полезные растения и делились рецептами блюд только из подножного корма.

ЛЕГЕНДАРНЫЙ СПАСИТЕЛЬ КАКТУСОВ

Первая бомба упала на Ботанический сад вечером 15 ноября 1941 года и разрушила три оранжереи. Во время экологической катастрофы температура воздуха достигла -8°, а уже на следующий день она упала до -14,5°...

Не теряя времени, самоотверженные сотрудники сада начали перенос некрупных растений в сохранившиеся оранжереи, в залы Ботанического музея и в свои собственные квартиры. Но еще в первую ночь из-за мороза погибла коллекция пальм – гордость сада. «Кадки с огромными растениями, мороз, зима, обессиленные люди... так и стояли все годы войны мертвые пальмы», – вспоминала бывшая сотрудница сада Валентина Никифорова. После бомбёжек в Ботаническом саду осталась всего 1000 экземпляров растений. А уже в 1943 году началось восстановление коллекции.

Особую роль в сохранении коллекции ботсада сыграл Николай Курнаков – ученый-садовод, легенда Ботанического сада, изучавший кактусы и суккуленты. На работу в Императорский ботанический сад он пришел еще в 1902 году. Вместе со своей коллекцией он остался в блокадном городе и наотрез отказался эвакуироваться: «Без кактусов я не поеду!»

После начала бомбежек он перенес уникальные растения к себе на квартиру, заставив кактусами весь пол, стулья, столы, подоконники. К кровати, где спал ученый, вела тоненькая дорожка среди растений. «Поработать с ними пришлось, как с малыми детьми. Обмороженные места растений загнивали; подрезкой, дезинфекцией, присыпкой толченым углем мы добивались залечивания ран», – говорил ученый. В память об этом на каждом спасенном растении, сохранившемся до наших дней, повязана георгиевская ленточка.

УЧИЛИ ВЫЖИВАТЬ

«То, что сделали сотрудники Ботанического сада, – это прекрасная иллюстрация подвига ленинградцев и ленинградских ученых. Люди старались до конца в меру своих сил и возможностей исполнять свой долг. Даже когда были разбиты оранжереи и теплицы, сотрудники старались жечь костры, чтобы растения не замерзли, прилагали все усилия и спасли все то, что могли спасти», – отмечает российский военный писатель, публицист и директор Военного музея Карельского перешейка Баир Иринчеев.

По словам ученого, во время войны Ботанический сад вел широкую просветительскую работу. Так, в годы блокады работники ботсада издавали книги и брошюры, защищали диссертации. Специалисты составили «растительные карты», изучали шиповники Севера и витамины из хвои, выявили содержание витаминов в ботве растений, развели шампиньонные грибницы и папиросные табаки, проделали колоссальную работу по внедрению в пищу дикорастущих растений. Так, в отделе споровых растений Ботанического института им. В. Л. Комарова АН СССР из лишайников получили первый советский антибиотик – БИНАН: это натриевая соль с высокими антибиотическими свойствами. Всю войну в Ботаническом саду работала выставка съедобных, ядовитых и лекарственных растений.

Каждое утро начиналось с того, что у входа в Ботанический сад выстраивались очереди из медиков, поваров и других жителей Ленинграда, которые шли сюда, чтобы узнать, из каких растений можно сварить суп или сделать салат − в первое блокадное лето жители Ленинграда спасались только подножным кормом. «Молодые листья в свежем виде употребляются для приготовления салатов, в вареном − для супов, пюре, оладий, котлет. Способ заготовки − сушка, соление, квашение», – такая надпись появилась в блокаду на листе с засушенным подорожником.

В 1942 году Ботанический институт выпустил брошюру с перечнем съедобных растений, которые можно было встретить в городских парках и садах. А самое главное – рецепты из них: салат из одуванчиков, суп из крапивы, запеканка из сныти.

«Весной 1942 года, когда началась появляться какая-то растительность, начались выставки съедобных дикорастущих растений. Сотрудники рассказывали ленинградцам, что можно есть, а что нельзя. Все, кто остался в городе, делали в свой вклад в общее дело», – замечает Баир Иринчеев.