На днях ветерану петербургской журналистики, экс-главному редактору газеты «Светлана» Ирине Воробьевой исполнилось 90 лет. Газета «Светлана» была основана в 1928 году и существует до сих пор. Ирина Воробьева возглавляла ее с 1971-го по 1991 год, проработав там до самой пенсии. Коллектив воспитал таких журналистов, как Алла Манилова, ныне – заместитель министра культуры, Константин Сухенко, председатель Комитета по культуре Санкт-Петербурга, генеральный директор компании «Телеинвест» Сергей Почин и спичрайтер Дмитрия Медведева Ева Василевская.

Многие из них приехали к наставнице на дачу в дачный поселок Дунай, чтобы лично поздравить ее с юбилеем. А «Петербургский дневник» решил расспросить Ирину Алексеевну об особенностях руководства корпоративной газетой в советские и перестроечные годы. Напомним, что завод «Светлана» был флагманом отечественного электронного приборостроения и изделий микроэлектроники, поставлявшихся также и на экспорт. Для ленинградцев завод «Светлана» (как и другие крупные предприятия) являлся своеобразным «городом в городе». Завод не только имел пять дочерних предприятий в разных городах, но владел также своим пионерлагерем, детским садом, садоводствами. Везде кипела жизнь, а сотрудники газеты рассказывали об этом на своих страницах.

«Петербургскому дневнику» Ирина Воробьева рассказала, что после окончания факультета журналистики ей довелось работать в «Вечернем Ленинграде», но после рождения ребенка захотелось в «тихую гавань». Сначала это была газета Электротехнического института, потом – на заводе «Светлана». В газете работало полтора десятка человек, включая трех корреспондентов.

«Я сразу поняла, что в газете не могут работать маститые пожилые журналисты. Для маститых она слишком мала, для пожилых, пожалуй, скучновата, они устали от жизни и уже не могут относиться к делу с профессиональным энтузиазмом, – вспоминает Ирина Воробьева. – Я решила брать на работу молодых людей, только что окончивших университет. Или даже не окончивших, и эти люди начинали у меня учиться всему этому. Ева Василевская пришла, когда ей было только 17. Было очевидно и то, что у них не будет желания оставаться в нашей газете пожизненно. Но они научатся тому, что поможет им потом выйти на профессиональной уровень. Я всегда говорила: «Ребята, выходцы из паршивой газеты никому будут не нужны, работайте так, чтобы уйти из газеты – хорошей». И их потом брали в «Ленинградскую правду». А кто-то, как Алла Манилова, создавал уже свои газеты».

Газета продолжала оставаться печатным органом горкома партии, но в перестройку, то есть в конце 80-х, уже могла себе позволить поднимать острые вопросы. В те годы на предприятие дважды приезжал генеральный секретарь Михаил Горбачев. Тогда многие предприятия стремились к переходу на хозрасчет: оставаясь в системе плановой экономики, она собирались сами распоряжаться частью прибыли. «Светлана» также мечтала о хозрасчете, а газета об этом писала. Переговоры с генсеком ни к чему не привели: хозрасчет не разрешили. Тем временем газета уже начала печатать платную рекламу и стала зарабатывать деньги сама. Средства шли в том числе на поддержку рабкоров.

«Одного из таких рабкоров я помню до сих пор, – говорит Ирина Воробьева. – Это был уважаемый рабочий, высокий профессионал, но очень скромный, и он ничего для себя не просил. А жил – в гараже, причем вместе с собакой. Я пошла к директору, и ему сделали двухкомнатную квартиру. Газета вообще помогала очень многим. И многие заводчане стремились стать рабкорами, потому что им очень приятно было увидеть свою заметку в печати или какую-нибудь удачную фотографию».

С фотоснимками, правда, возникали сложности. Однажды на последней странице еженедельника напечатали милый этюд, путевые заметки о каком-то далеком городке, с фотографией церкви. Из-за церкви – с крестом – редактора вызвали на ковер в горком партии. В другой раз на фото получился перевернутым орден Великой Отечественной войны.

Цензура была внимательна и строга. А журналисты помнили, что писать об успехах предприятия надо так, чтобы не нарушить ненароком государственную тайну, ведь предприятие работало на «оборонку». Зато помогало жить осознание своей причастности к очень большому делу, резюмирует Ирина Воробьева.