– Скажите, как изменилась строительная отрасль за последний год, особенно в сегменте элитной недвижимости, учитывая все обстоятельства? 

– Пандемия, вне всякого сомнения, повлияла на все отрасли без исключения, включая отрасль элитной недвижимости. Если провести параллель со многими другими катастрофическими явлениями (а это, безусловно, попадает под данную категорию), то сначала появляется шок (и, как следствие, невозможность принимать какие-либо решения), потом отрицание (и опять же невозможность принимать решения), а потом приходят осознание и адаптация, при которых жизнь возвращается в свою колею, хотя, может быть, и в новой парадигме, и люди снова начинают принимать решения. Между тем во времена потрясений, экономической неопределенности и высокой волатильности население стремится как-то сохранить и защитить свои сбережения, а недвижимость для подавляющего большинства – это тихая гавань. Как следствие – увеличивается активность на рынке и лучшие проекты обретают покупателей.

– Какие уроки дала всем нам пандемия? 

– Она еще не закончилась, но главный урок в том, что мир непредсказуем. Нужно быть готовым к любым потрясениям и думать о вечных ценностях. 

– Если исключить проекты вроде «Лахта Центра», то Петербург не так часто заставляет говорить о себе как о мировой архитектурной столице. Что-то может измениться в этой связи?

– Мне не хотелось бы комментировать градостроительную политику в Петербурге. Могу лишь сказать, что есть поле для улучшений в этой области. Единственный способ привлекать лучших архитекторов – это открытые и прозрачные архитектурные тендеры, но это и так всем понятно.

– Чем Петербург в архитектурном плане отличается от Москвы? 

– Петербург – единственный город в России, который был построен по мастер-плану великими архитекторами. Это архитектурная сокровищница нашей страны и один из красивейших городов мира. Нужно не забывать, что российские самодержцы привлекали лучших архитекторов, в том числе иностранных, и это никого не смущало.

– Как вообще оцениваете современную российскую архитектуру? 

– Это очень широкий вопрос. Безусловно, в России есть талантливые архитекторы с хорошим образованием. В то же время молодым специалистам необходим практический опыт реализации объектов. 

– Проект ONE TRINITY PLACE связан с Петроградской стороной. Почему выбрали именно эту часть города? 

– Если жить в Санкт-Петербурге, то, на мой взгляд, непременно на Петроградской стороне. Не знаю, какая была аура у завода «Вулкан» в этой части. Мы постарались регенерировать квартал: на месте заброшенных цехов, колбасного цеха и шиномонтажа обустроили общественное пространство, великолепный сад, создав принципиально новую городскую среду. 

– В Петербурге еще остались постпромышленные зоны, которые можно преобразить, построить там интересные, яркие проекты? 

– Я думаю, что таких зон множество и процесс только начался, но нужны огромные инвестиции, экономические условия, градостроительная политика и хороший инвестиционный климат. 

«Нам нужно стремиться создавать объекты XXI века с учетом традиций и существующей городской среды, а не стилизацию венецианских палаццо или русского модерна, как в Лас-Вегасе или «Диснейленде». Реконструкцию памятника архитектуры не нужно путать со стилизованным новоделом», — Олег Мышкин, управляющий партнер GHP Group – девелопера проекта One Trinity Place.