Яндекс.Метрика
  • Алексей Мавлиев

Как в Сестрорецке пытаются спасти память об оружейном заводе

Летом, 29 июня, триста лет исполнится Сестрорецкому оружейному заводу, на котором работали и Сергей Мосин, и Федор Токарев. Оружейным, правда, он перестал быть в 1922 году, поменяв прилагательное в названии на инструментальный
Как в Сестрорецке пытаются спасти память об оружейном заводе Фото: Дмитрий Фуфаев/«Петербургский дневник»

Пережил и революцию, и гражданскую войну, и блокаду. Изменили все девяностые, из упадка которых он так и не смог выбраться. Всех рабочих сократили в 2009 году. Сейчас на месте завода технопарк и ветшающие дореволюционные корпуса. Память о былом величии спасти пытается исследовательская группа «Сестрорецкий оружейный завод». «Петербургский дневник» поговорил с ее руководителем Владимиром Жулановым.

– Как появился проект «Сестрорецкий оружейный завод»?

– Мне всегда была близка история города. И так получилось, что к нам в руки попала часть заводского архива. Товарищ мой снимал дом в Сестрорецке, такой, в которых по две семьи живут. И подвал был заставлен каким-то хламом. Ему говорят: «Можешь выбросить», но хватило ума не выбрасывать. Он одну бумажку взял, вторую, книгу, ящик открыл…. Мы предполагаем, что это часть заводского архива. Может, документы, которые директор завода хранил у себя дома, может, рабочие собирали, у кого-то свой архив был.

– А что в архиве?

– Например, по тем документам, которые мы нашли, удалось установить дату постройки здания, которую до этого никто не мог сказать. В Сестрорецке есть лицей имени Мосина – технологический колледж. Ему принадлежит здание Ремесленной школы при Сестрорецком оружейном заводе. Старое здание, все считали, что оно 1900 года, а оказалось, что 1915-го. Есть документы и чертежи. Даже сюжет на местном информационном портале об этом вышел.

Живя в Сестрорецке, а я там вырос, я мало знал историю города. И узнать-то негде, в школе никто об этом особо не рассказывал. Стали изучать архив, и родилась идея создать сообщество, которое будет заниматься изучением истории Сестрорецкого оружейного завода. Мы оцифровали какое-то количество документов, снимки, их опубликовали в соцсетях. Отклик получили, не буду говорить, что фантастический, но стало понятно, что тема действительно животрепещущая, Петербуржцев это все волнует. Их беспокоит и судьба завода, и музея заводского. И мы решили, что надо это дело продолжать. Мы завели аккаунты и стали рассказывать истории в Instagram, Telegram, «ВКонтакте».

– Коллекция пополняется?

– Мы собираем данные по крупицам о рабочих, об истории Сестрорецка. Это могут быть какие-то незначительные артефакты, которые люди сами отдают, приносят, понимая, что мы действительно стараемся сохранить историю. У нас уже собралась небольшая коллекция, которую мы демонстрируем на выставках жителям города.

В Петербурге многие увлекаются исторической реконструкцией. Существует целое сообщество. Они начали узнавать о нас, кто-то просто делился восторгом. А один написал: «Я в Карелии живу, нашли на помойке табличку. На ней написано: «Сергей Иванович Мосин, 1894 – 1902, начальник Сестрорецкого оружейного завода». Недолго думая я сел в машину и поехал в Карелию. Казалось бы, просто небольшая медная табличка. Или масленка, выпущенная на заводе, рубанок… Вроде какие-то мелочи, но они вместе составляют картину. У человека возникают образы. И это и есть музейная работа.

– Выяснили, что за табличка?

– Есть версия, что от портрета выдающихся людей, связанных с историей завода. Раньше их портреты висели в здании Ремесленной школы. С могилы вряд ли, потому что там написаны годы, когда он руководил заводом, а не годы жизни. И точно не из кабинета. Там год, когда он умер. А вот как она оказалась в Карелии, одному богу известно.

Музея завода в Сестрорецке нет, есть отдельные краеведы. Кто-то труды, книги выпускает, это все есть. Но вот систематической работы давно не велось. Привело это все к тому, что про Мосина и Сестрорецк почти и не вспоминают. Хорошо хоть памятник ему в 2001-м поставили. Открывал в то время глава Курортного района Александр Беглов.

Фото: Дмитрий Фуфаев/«Петербургский дневник»

– Музея-квартиры Мосина нет?

– В Сестрорецке нет. Есть дом начальника завода. На сайте компании, которая владеет заводом, он так и называется – Дом Мосина. Формально есть, сдается в аренду, там коммерческая школа. И это хорошо. Почему бы нет. Хороший пример. Здание несет образовательную функцию, передачи образования, близкое к тому, что было и до этого. Мосин же сам – уникальный пример того, как работали социальные лифты в Российской империи. Он солдатский сын из Воронежской губернии. Умирает мама, его берет на обеспечение семья, где работал его отец, дают этому мальчику образование, не просто так, способности были. И солдатский сын добился того, что получил мировое признание.

Цель нашего проекта – объединять людей, которые интересуются историей Сестрорецка. Мы стараемся созидать, а не разбираться, кто виноват. Плохие собственники или там власть как-то бездействует. Это тактика нерабочая. И так кругом сплошной негатив, а мы пошли другим путем – рассказываем людям о культуре, истории. Вот Александр Паншин – русский конькобежец и фигурист. Первый в истории России чемпион мира по конькобежному спорту. Тренировался он на льду Заводского водохранилища (озера Разлив). Коньки делал сам на Сестрорецком оружейном заводе. Такая вот история. Этого нигде не расскажут. Или Лесков взял сюжет «Левши», будучи в гостях у сестрорецких мастеров.

– Действительно?

– Действительно. Так было написано в предисловии, которое потом убрали. Есть несколько версий, но я верю в Сестрорецк. Почему? Мы знаем, где Тула находится и где Сестрорецк. В чем его уникальность? Петербург портовый город. Все корабли, вся торговля – это Петербург. Иностранная рабочая сила раньше – это немцы, датчане, финны, англичане. Все это было в Сестрорецке. В Туле иностранцы тоже были. Но не в таком количестве.

– К вам приносят оружие?

– Нет, нельзя. Все строго в рамках законодательства. Да и акцент не на оружии. Сестрорецкий завод производил не только оружие. Винтовка Мосина, безусловно, главный символ завода. Но хранить ее – это все очень серьезно. Мы же не музей. В музее заводском, да, было много оружия. Там были и латы золотые, доспехи XVIII века, уникальные станки, изобретенные на заводе, папинова машина – измерительный прибор, сделанный по чертежам Ломоносова. Золотые ворота в Царском Селе, решетки для каналов, сделанные при участии сестрорецких мастеров. Работы сестрорецких мастеров встречаются по всему городу.

– А где сейчас коллекция музея?

– В 2007 году был создан Фонд музея завода, руководитель которого иностранный гражданин Стивен Уильям Уэйн. Часть экспонатов, какая именно, увы, не знаем, была передана в Музейный комплекс в Разливе на хранение, не в собственность. Мы их там можем посмотреть. Это не постоянная экспозиция. Предметы банально негде выставлять. А краеведческого центра, музея, где могли бы узнать в деталях историю Сестрорецка и завода, нет. Наверное, только в наших группах можно узнать.

– А сам завод?

– Территорию завода сейчас разделили на несколько частей. Есть технопарк, где в аренду сдаются площади. И они заняты разными компаниями. А есть историческая часть, где стоят объекты культурного наследия федерального значения, и Петровский арсенал. Это исторические корпуса, это сердце Сестрорецка. И мы не можем туда попасть. Еще 13 лет назад обещали реконструкцию корпусов, общественно-деловые пространства, библиотеки, музеи, дом культуры.... Я тогда еще учился в школе, представлял, как здорово будет на новом стадионе играть. 13 лет прошло – голое поле, растет борщевик. А на заборе висит паспорт объекта. На старом сообщалось, что в 2020 году работы по реконструкции закончатся. А сейчас переписали, что в 2024-м. Конечно, в это никто уже не верит. Все всё понимают.

– Пытались с иностранным гражданином найти контакт? Может, он не против показать и рассказать о музейных архивах?

– Компания собственника просто не отвечает. Им это не интересно.

Закрыть