Среди ленинградцев были два человека, которые 12 апреля 1961 года находились непосредственно на Байконуре, или, говоря официальным языком того времени, научно-исследовательском испытательном полигоне № 5 Министерства обороны СССР. Это капитан Советской Армии Владимир Краскин и его супруга Хиония. В день старта капитан Краскин занимал должность заместителя начальника телеметрического отдела полигона. 12 апреля он, получая радиометрическую информацию, следил за работой всех систем корабля «Восток» и состоянием космонавта, а также по громкоговорящей связи вел для командования полигона репортаж о том, как проходит полет.

«Ракетчиком я стал неожиданно для самого себя, – рассказывает 90-летний полковник в отставке. – В 1952 году заканчивал учебу на физико-механическом факультете Ленинградского Политехнического института. Уже работал над дипломом, когда меня вызвали на военную кафедру. За столом сидел генерал. Поинтересовавшись деталями моей биографии, сказал; «Мы предлагаем вам продолжить учебу в Военной артиллерийской академии имени Дзержинского». Я отказывался, поскольку очень хотел получить диплом Политеха, стать физиком-исследователем. Тогда генерал извлек из портфеля бумагу, на которой я увидел факсимильную подпись «И.В. Сталин». Это было соответствующее постановление Советского правительства.
Подумал: раз сам товарищ Сталин призывает меня на службу в Советскую Армию, надо соглашаться», – улыбается Краскин.

За годы службы в ракетных войсках стратегического назначения Владимир Борисович не раз встречался с главным конструктором ОКБ-1 (ныне РКК «Энергия») Сергеем Королевым. И узнал, что ракетчиком стал с легкой руки великого конструктора.

«Сергей Павлович однажды рассказал мне такую историю, – вспоминает ветеран. – Во второй половине 1952 года его, Келдыша и Курчатова пригласили на беседу к Сталину. Королев познакомил «отца народов» с ходом работ по созданию межконтинентальной баллистической ракеты Р-7, которая в случае необходимости могла поражать цели на территории США. Ему был задан вопрос: а кто будет испытывать и обслуживать эти ракеты, ведь в СССР нет таких специалистов? И тогда Сергей Павлович предложил перевести тысячу отлично успевающих студентов старших курсов из ведущих технических вузов стран в Академию Дзержинского. К тому времени там уже был создан факультет реактивного вооружения».

ВЗРЫВ ПЕРЕД СТАРТОМ

В первые дни апреля 1961 года обстановка на полигоне была напряженная. Хотя подготовка к первому в истории полету человека в космос велась на протяжении нескольких лет, никто, включая Королева, не мог дать стопроцентной гарантии того, что он завершится успешно. А за несколько дней до полета на другой площадке космодрома проводилось испытание боевой ракеты. «К нашему ужасу, оно завершилось неудачей: «изделие» взорвалось», – говорит Владимир Борисович.

Помещение, где Владимир Краскин получал информацию о ходе полета, находилось на расстоянии всего 1410 метров от места старта «Востока». Все узлы, агрегаты и механизмы космического корабля были обвешаны датчиками. Показания датчиков, которые фиксировали различные параметры: давление, температуру, скорость вращения и т. д, при помощи специальных устройств превращались в электрические сигналы. Эти сигналы подавались на преобразователи, которые были подключены к бортовому радиопередатчику. По радиоканалу информация передавалась на Землю. При помощи уже приемной аппаратуры показания отображались на экране электронно-лучевой трубки – предшественнице современных мониторов, а также фиксировались на фотопленке.

Также очень важным было то, в каком состоянии находится космонавт во время полёта.

«Существовали опасения, что могут произойти серьезные изменения в психике, потеря сознания, и полет придется прекратить, – рассказывает полковник в отставке. – Но как мы могли узнать об этом, находясь на Земле?! Был придуман интересный способ. Дело в том, что когда человек находится в сознании, глазные яблоки у него вращаются синхронно. А когда теряет сознание, синхронизация нарушается. Вращением глазных яблок управляют находящиеся вблизи висков мышцы. К ним присоединили специальные датчики. Если с космонавтом все в порядке, сигналы от обоих датчиков на электронно-лучевой трубке абсолютно одинаковые. Так оно и было во время полета Юрия Гагарина».

БЕЗ СУЧКА И ЗАДОРИНКИ. ПОЧТИ

Сам полет прошел практически без ЧП. Но одна нештатная ситуация все же возникла: двигатель второй ступени выключился примерно на секунду позже расчетного времени. И космический аппарат вышел на более высокую орбиту.

«Расчётная орбита была выбрана исходя из того, что если не сработает тормозная двигательная установка (ТДУ), то в результате естественного торможения о верхние слои атмосферы аппарат опустится на Землю через пять-семь суток, – объясняет полковник. – На это время была рассчитана система жизнеобеспечения спускаемого аппарата. Возрастание апогея на 40 километров увеличивало срок его пребывания на орбите до десяти-двенадцати суток. И если бы ТДУ вышла из строя, Гагарин, скорее всего, погиб бы от нехватки кислорода. К счастью, система торможения не дала сбоя».

После того как полет был завершен, все, кто находился на полигоне, испытали огромную радость.

«Хотелось кричать: мы сделали это!! Многие, включая кадровых офицеров, не могли сдержать слез. Но поскольку в две предыдущие ночи я практически не спал, то вскоре уснул крепким, спокойным сном. О том, что происходило в стране, в моем родном городе, я узнал позже», – вспоминает Владимир Краскин.

14 апреля столица нашей родины торжественно встречала первого космонавта планеты. Тогда еще далеко не во всех квартирах были телевизоры. И тысячи ленинградцев стояли у витрин, торгующих телевизорами магазинов, и смотрели трансляцию из Москвы. А вечером с Петропавловской крепости грянули залпы праздничного салюта. «Одновременно над городом взметнулись в небо тысячи разноцветных ракет», – сообщала на другой день ленинградская газета «Смена».

КСТАТИ

Первый полет человека в космос продолжался 108 минут – с 9.07 до 10.55 (время московское). И до, и во время полета Юрий Гагарин сохранял поразительное спокойствие: перед стартом его пульс составлял 67 ударов в минуту, а когда заработали двигатели, 72 удара. То есть полностью в пределах нормы.

Первый космонавт планеты взлетел в звании старшего лейтенанта, а приземлился майором.