Ровно четыре года назад, 22 марта 2017 года, президент Молдавии Игорь Додон отправил председателю Высшего евразийского экономического совета, на тот момент главе Киргизии Алмазбеку Атамбаеву, письмо с просьбой дать его стране статус наблюдателя в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС). Через год с небольшим – 14 мая – Молдавии такой статус дали.

За три года сменился президент в Киргизии, Додон тоже перестал быть главой, проиграв выборы стороннице евроинтеграции, вступления страны в НАТО и Евросоюз Майе Санду. Остались ли у Кишинева возможности сотрудничества с ЕАЭС и что мешает его развивать, обсудили на круглом столе на площадке Ленинградской торгово-промышленной палаты. Спикеры из Молдавии присутствовали по видеосвязи.

Внешнеполитический разлад

Внутриполитический расклад в республике по внешнеполитической ориентации классифицировал депутат парламента Республики Молдова Николаэ Паскару: за Молдавию вне блоков, за румынизацию страны, за движение в Евросоюз, за интеграцию в евразийский проект с Россией. Последний путь Паскару считает предпочтительным.

«Молдавия в золотые времена своего процветания была в составе Советского Союза. Тогда мы были очень-очень богаты. В каждой деревне, в каждом селе были очень большие хозяйства, были хорошие условия для всех. Мы жили со всеми вместе в Советском Союзе, а это тот же евразийский проект», – рассказал он.

Мнение Паскару в современной Молдавии большинство не разделяет. Как заметила доцент кафедры европейских исследований СПбГУ Наталья Немирова, 54 процента жителей Молдавии нацелены на взаимодействие с Западом и только у 46 процентов взгляды еще устремлены на Россию.

«Поворотным моментом для притяжения к России стал 2015 год, – отметила Немирова, сославшись на исследование интеграционного барометра за 2012-2017 годы. – Начиная с него уменьшаются настроения, направленные на евразийскую интеграцию: население не то что высказывается против, они безразличны».

Между долгом и доходом

Если бы в Молдавии состоялся референдум о присоединении к Евросоюзу, как добавила Немирова, то «за» проголосовали бы 48 процентов, а вхождение бы только в состав Румынии поддержало бы чуть меньше трети – 30 процентов.

«Очень много людей из Молдавии в своих мечтах фантазируют, что как только станем Евросоюзом, то у нас потекут реки из молока и меда, а Кишинев будет как Вена, – согласен Паскару. – Но я не вижу, что много стран выиграли от того, что стали членами Евросоюза. Я смотрю на Болгарию, на Румынию – да, может, стал чуть-чуть выше уровень жизни. Но есть и оборотная сторона успеха – это внешний долг».

В Румынии госдолг, по словам Паскару, 107 миллиардов долларов. И это на 30 миллионов человек населения.

С тем, что размер внешнего долга имеет принципиальное значение для обычных жителей Молдавии, не согласился гражданский активист Думитру Ройбу.

«Когда в ста километрах от тебя зарплата в 2-3 раза выше, то люди начинают задумываться, не рассматривая углубленно вопросы внешнего долга», – заметил он.

Средняя зарплата в Румынии после вычета налогов, согласно данным Института национальной статистики, в конце 2020 года платилась, конечно, в леях, но равнялась 742 евро. В Молдавии, по данным Национального бюро статистики, она была 337 евро. В России, по сведениям Росстата, в четвертом квартале 2020-го работающим в среднем начисляли по 56 004 рубля в месяц. Если вычесть НДФЛ, то выйдет 48 758 рублей, в евро это 550.

«В Россию мигранты из Молдавии все реже едут. Экономические условия у вас не позволяют зарабатывать деньги и содержать семьи», – отметил Ройбу.

Медийный аспект

Евросоюз, по оценке профессора кафедры европейских исследований СПбГУ Натальи Ереминой, в экономику Молдавии вкладывает меньше инвестиций, чем Россия.

«Больше 900 совместных предприятий», – отметила она.

Вот только, как констатировал Ройбу, российский капитал в Молдавии, несмотря на количественный перевес, незаметнее европейского.

«Если вы пройдете по Кишиневу, по любому селу, вы увидите таблички: «Это проект Евросоюза». Тут дорогу помогли построить, здесь – отремонтировать детский садик, где-то закупили технику в школе. Присутствие Евросоюза и медийно, и очень велико. Про ЕАЭС не так громко слышно, как, возможно, нужно было бы. Неправильно оперировать только цифрами и экономикой. Нужно и другими категориями», – считает он.
Еремина с этим согласилась.

«У нас тоже многие граждане не совсем понимают, что такое Евразийский экономический союз», – заметила она.

Иллюзия выбора

Медийное присутствие Евросоюза, как полагает шеф-редактор научно-исследовательского центра проблем интеграции стран – участниц Евразийского экономического союза «Союзный нарратив – 2050» Семен Уралов, не поможет определиться Молдавии раз и навсегда с внешнеполитическим вектором. Выбор направления он считает лишь экспортируемым извне товаром, который производят местные элиты.

«Нам продают иллюзию геополитического выбора. Всерьез никто уходить в Румынию не планирует, всерьез вступать в Евросоюз – тоже. Причина банальная: в Румынии нет достаточного числа желающих, а для Евросоюза стандарты совсем не соответствуют. Я ездил в поезде Кишинев – Петербург: садишься и видишь, что развитие инфраструктуры закончилось в 2000-м. Люди в сумерки гасят свет в домах, потому что это дорого. Страна нищает из года в год. А политические элиты продают иллюзию выбора между Россией и Европой», – полагает он.

России, по оценке Уралова, втягиваться в виртуальную борьбу за Молдавию не стоит.

«Нет никакой в реальности борьбы Востока и Запада за Молдавию, есть процессы уничтожения госинститутов. И на них формируются кланы, которые на этом зарабатывают. Кто-то уничтожает железную дорогу, кто-то приватизирует кусочек аэропорта, кто-то – границу», – считает он.

Статус наблюдателя в Евразийском экономическом союзе Молдавия получила при предыдущем президенте Игоре Додоне. Новый президент Майя Санду приоритетным направлением для республики считает движение в Евросоюз, попасть туда она намерена с помощью Румынии.